– Спасибо.
Он слегка улыбнулся. Потом сдвинул брови.
– Но разве это не опасно? Во всех историях говорится, что это очень тяжело… они теряют контроль над собой… люди погибают…
– Нет, этого я не боюсь. Глупенький, неужели ты веришь в дурацкие сказки про вампиров? – Джейкоб явно не оценил мою шутку. – В общем, есть о чем беспокоиться. Однако в конце концов оно того стоит.
Джейкоб неохотно кивнул.
Я прижалась щекой к его теплой коже.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – прошептала я ему на ухо.
– Знаю, – выдохнул он, непроизвольно прижимая меня покрепче. – И ты знаешь, как бы мне хотелось, чтобы этого было достаточно.
– Знаю.
– Белла, я всегда буду ждать на скамейке запасных, – шутливо пообещал он и ослабил объятия.
Я отстранилась – с гнетущим чувством потери: словно что-то оборвалось, и позади, рядом с Джейком, я оставила часть себя.
– У тебя всегда будет запасной вариант, если ты вдруг захочешь.
Я с усилием улыбнулась.
– Пока мое сердце не перестанет биться.
Он ухмыльнулся в ответ.
– Знаешь, не исключено, что даже тогда я тебя возьму. Пожалуй, это будет зависеть от того, как сильно от тебя будет разить вампиром.
– Ты хочешь, чтобы я приехала повидаться с тобой? Или лучше не надо?
– Я подумаю и скажу тебе позже. Возможно, мне понадобится компания, чтобы не сойти с ума. Вампирское светило хирургии пока запретил мне превращаться: это может сдвинуть с места кости. – Джейкоб скривился.
– Будь хорошим мальчиком и слушайся Карлайла. Быстрее поправишься.
– Буду, буду, не переживай.
– Интересно, когда это случится? – сказала я. – Когда твой взгляд упадет на ту самую девушку?
– Не дождешься, – ответил Джейкоб. – Хотя для тебя это наверняка станет облегчением.
– Может, станет, а может, и нет. Скорее всего, я подумаю, что она недостаточно хороша для тебя. Интересно, сильно ли я стану ревновать?
– А вот это будет забавно, – признался он.
– Дай мне знать, если захочешь, чтобы я вернулась, и я приеду, – пообещала я.
Он вздохнул и повернулся ко мне щекой.
Я наклонилась и чмокнула его.
– Я люблю тебя, Джейкоб.
Он рассмеялся.
– А я люблю тебя еще больше.
Джейкоб с непроницаемым видом проводил меня взглядом, когда я выходила из комнаты.
Глава двадцать седьмая
Потребности
Далеко отъехать не удалось. Когда я окончательно перестала видеть дорогу, свернула на неровную обочину и остановилась. Обмякла на сиденье и поддалась слабости, перед которой устояла в присутствии Джейкоба. Все еще хуже, чем я думала – такого я никак не ожидала! Да уж, Джейкобу это показывать не стоило. И вообще никому.
Однако в одиночестве я оставалась недолго – ровно столько, сколько понадобилось Элис, чтобы увидеть меня, плюс несколько минут на дорогу. Дверца открылась, и Эдвард сжал меня в объятиях.
Сначала стало только хуже. Потому что маленькая часть меня – маленькая, но злая и горластая – вопила на остальную меня и хотела оказаться в других объятиях. А потом свежее чувство вины сильнее растравило боль.
Эдвард молчал, давая мне выплакаться, пока я не забормотала имя Чарли.
– Ты в самом деле готова ехать домой? – недоверчиво спросил он.
Далеко не с первой попытки мне удалось объяснить, что в ближайшее время лучше все равно не станет и надо попасть домой, прежде чем Чарли начнет беспокоиться и позвонит Билли.
Тогда Эдвард повез меня домой – в кои-то веки на черепашьей даже для моего пикапа скорости и крепко обнимая одной рукой мою талию. Всю дорогу я пыталась взять себя в руки. Сначала усилия казались безнадежными. Но я не сдавалась. Мне нужно продержаться всего несколько секунд! Ровно столько, чтобы успеть соврать что-нибудь, найти какой-то предлог, – а потом можно снова развалиться на части. Неужели не продержусь? Я отчаянно пыталась найти в себе скрытые резервы силы.
Резервов хватило лишь на то, чтобы утихомирить рыдания – задержать, но не прекратить. Слезы по-прежнему лились ручьем – с ними я ничего не могла поделать.
– Подожди меня наверху, – пробормотала я, когда мы подошли к дому.
Эдвард на минуту стиснул меня в объятиях – и пропал.
Я вошла в дом и сразу же направилась к лестнице.
– Белла? – окликнул Чарли со своего излюбленного места на диване.
Я молча повернулась. У Чарли глаза вылезли на лоб, и он вскочил на ноги.
– Что стряслось? Джейкоб?..
Я помотала головой и с трудом выдавила:
– С ним все нормально, все хорошо.
Голос прозвучал хрипло и тихо. С Джейкобом и в самом деле все нормально – физически, а на данный момент именно это и волновало Чарли.
– Тогда что стряслось? – Он схватил меня за плечи и пристально вгляделся в лицо. – Что с тобой случилось?
Наверное, я выгляжу хуже, чем ожидала.
– Ничего… просто поговорила с Джейком… о том, о чем нелегко говорить. Со мной все в порядке.
Беспокойство на лице отца сменилось неодобрением.
– Тебе не кажется, что ты выбрала не самый удачный момент?
– Пожалуй… у меня не было выбора: пришло время принимать решение… Иногда компромисс невозможен.
Чарли покачал головой.
– И как он к этому отнесся?
Я промолчала.
Чарли долго вглядывался в мое лицо и наконец кивнул: похоже, нашел ответ.
– Надеюсь, это не помешает ему встать на ноги.
– Он быстро поправляется, – пробормотала я.
Чарли вздохнул.
Еще немного, и мое самообладание не выдержит.
– Пойду к себе, – сказала я, выворачиваясь из его рук.
– Ладно, – согласился Чарли.
Наверное заметил, что вот-вот слезы хлынут ручьем, а именно этого он больше всего и боится.
Спотыкаясь, я вслепую добралась до своей комнаты.
Закрыв за собой дверь, попыталась дрожащими пальцами расстегнуть застежку и снять браслет.
– Нет, Белла, – прошептал Эдвард и схватил меня за руки. – Это часть тебя.
Рыдания снова вырвались на волю, и Эдвард обнял меня.
Бесконечный день все тянулся и тянулся. Кончится он когда-нибудь или нет?
И все же, хотя рассвет никак не хотел наступать, это была не самая худшая ночь в моей жизни. И я была не одна – что меня очень утешало.
Чарли так боялся моих слез, что в комнату не заглядывал, хотя сохранить тишину мне не очень-то удавалось, и вряд ли он выспался.
Теперь, задним числом, все выглядело яснее ясного: я видела все свои ошибки, все промахи – большие и маленькие. Всю боль, которую я причинила Джейкобу, все раны, которые нанесла Эдварду, сложились в аккуратные стопки – не увидеть нельзя и отрицать не приходится.
И тогда я поняла, что все было совсем не так: те магниты, которые я пыталась прижать друг к другу, это вовсе не Эдвард и Джейкоб, а две половинки меня – Белла Эдварда и Белла Джейкоба. Только ужиться вместе они никак не могли, так что не стоило и пытаться.
Сколько же глупостей я натворила!
В какой-то момент я вспомнила обещание, которое дала сама себе рано утром: Эдвард никогда не увидит, как я проливаю слезы из-за Джейкоба Блэка. От этой мысли у меня началась истерика, испугавшая Эдварда куда больше, чем рыдания. Однако и это прошло, когда исчерпало себя.
Эдвард почти ничего не говорил: просто держал меня в объятиях, позволяя заливать соленой влагой его рубашку.
Понадобилось немало времени, чтобы меньшая часть меня выплакала все слезы. И все же я наконец выбилась из сил и уснула. Беспамятство не принесло полного облегчения, но, словно лекарство, приглушило боль – сделало ее терпимой. Однако боль оставалась, даже во сне я чувствовала ее, и это
