Рядом с ним воздух прорезали лазерные лучи. Развернувшись, Гаунт ответил огнем, а затем одним рывком преодолел пролет ближайшей лестницы, оставив позади разорванные разрядами тела. На лестничной площадке впереди кипела драка. Зим стоял в дверях, ведущих к стартовым шахтам, пытаясь не пустить туда двух окровавленных танитских ополченцев.
— Пусти, скотина! — донесся до Гаунта крик одного из них. — Вы нас тут бросите подыхать! Пусти!
Слишком поздно комиссар заметил в руке одного из ополченцев автоматический пистолет. Выстрел грянул за миг до того, как Гаунт врезался в танитцев.
Мощным ударом он сломал шею первому, и тело ополченца покатилось вниз по лестнице. Второго комиссар швырнул через перила вниз, в дымную завесу.
Зим лежал в луже крови.
— Я… я связался… с транспортным флотом, как вы и приказали… передал общее отступление… Бросьте меня и садитесь в катер, иначе…
— Ну-ка заткнись! — прикрикнул Гаунт и попытался поднять Зима, пачкаясь в его крови. — Мы летим вдвоем!
— Времени не осталось… для меня не осталось… только для вас! Уходите, сэр! — прохрипел Зим срывающимся от боли голосом.
Гаунт уже слышал, как из шахты доносится нарастающий рык двигателей, катер готовился взлетать.
— Мать твою, Зим! — бессильно ругнулся Гаунт.
Адъютант, казалось, потянулся к нему, вцепился в
его китель. В первое мгновение комиссар решил, что Зим передумал и пытается подняться, держась за него. А потом тело адъютанта буквально взорвалось, а Гаунт повалился на пол.
Захлебываясь звериным рыком, по лестнице спускались уродливые штурмовики Хаоса. Зим увидел их за спиной Гаунта и успел еще подняться и прикрыть командира собственным телом.
Комиссар встал. Его первый выстрел разнес рогатый череп ближайшей твари. Второй и третий прошили тело следующей. Четвертый, пятый и шестой опрокинули еще парочку под ноги штурмовикам.
А седьмой обернулся глухим металлическим щелчком.
Отшвырнув пустой пистолет, Гаунт отступил назад, к стартовой шахте. Он все сильнее ощущал гнилостную вонь Хаоса, пробивающуюся сквозь гарь. Еще мгновение — и они доберутся до него.
Откуда-то ударил огонь, сжигая порождения кошмаров. Гаунт обернулся и обнаружил рядом волынщика, парня с татуировкой рыбы над глазом. Он взгромоздил огнемет на каменные перила и вел заградительный огонь.
— Скорее на борт! Последний катер ждет вас! — крикнул юноша.
Гаунт рванулся сквозь двери шахты, в ураган, поднятый запущенным двигателем катера. Люк уже закрывался, и он едва успел проскользнуть внутрь. Захлопнувшаяся переборка отрезала полы его плаща.
По обшивке тотчас застучали выстрелы.
Гаунт лежал на полу, с ног до головы забрызганный кровью. Он поднял взгляд на перепуганные лица чиновников Муниториума, успевших на этот последний рейс с погибающей планеты.
— Откройте люк еще раз! — крикнул комиссар. — Открывайте немедленно!
Никто не шевельнулся. Тогда Гаунт поднялся и сам навалился на рычаг. Дверь распахнулась, впуская внутрь порыв горячего воздуха и юного танитского музыканта.
Гаунт втащил его в пассажирский отсек и вновь задраил люк.
— Уходим! — крикнул он в рубку пилота. — Если мы хотим выбраться, уходим сейчас!
Катер на всей скорости вырвался из пусковой шахты башни, до истошного вопля перегружая двигатели. Огонь зенитных лазеров срезал медные лепестки створок шахты, перебил опоры посадочной платформы. Корабль бросало из стороны в сторону. Позади оставалась огненная преисподняя Танит Магны.
Забыв об экономии топлива, летной дисциплине, даже имя собственной матери забыв, пилот выжимал из двигателей максимальное ускорение, и катер пулей прошил черные облака дыма. Внизу горели леса…
Цепляясь за переборку, Гаунг с трудом добрался до иллюминатора. Все как в его сне: огонь, так похожий на цветок. Вот он раскрывается. Бледное, зеленоватое пламя рвется, словно живое. И пожирает мир, весь мир…
Ибрам Гаунт смотрел на свое отражение. На свое худое бледное лицо, омытое кровью.
Объятые пламенем кроны деревьев проносились перед глазами видением огненного сердца звезды.
Словно стая морских тварей в темной глубине вод, флот Гаунта затаился над холодным миром Намет, пестреющим розово-лиловыми разводами. Три огромных войсковых транспорта — пепельно-серые, зубчатые, гигантские, словно титанические соборы. И вытянутый, поджарый силуэт эскортного фрегата «Наварра» — изогнутый, утонченный, как у хищного насекомого. Все два километра его длины щетинились пушечными турелями и стволами лучевых орудий.
В своей каюте на борту «Наварры» Гаунт перечитывал свежие разведсводки. Танит потеряна, как и шесть планетарных систем, павших под натиском армады Хаоса, проскользнувшей за линию фронта, растянутого по вине Макарота. Теперь силы Крестового похода вынуждены были развернуться и вступить в бой с нежданным противником. Обрывочные сообщения говорили о тридцати шести часах космической битвы при Циркудусе. Крестоносцы теперь вели войну на два фронта.
Жестокий приказ Гаунта об отступлении спас три с половиной тысячи бойцов, чуть больше половины общей численности танитских полков, и большую часть их оснащения. Как ни цинично это звучит, но в каком- то смысле это можно назвать победой.
Комиссар выудил из кипы документов на столе инфопланшет и проглядел его содержимое. Официальное письмо самого Макарота, восхваляющее инстинкт самосохранения Гаунта, а так же его подвиг, сохранивший немало бойцов для Крестового похода. Гибель целой планеты и ее населения он не счел нужным упомянуть. Он писал о «верном решении полковника-комиссара Гаунта, о его верной оценке безвыходности ситуации» и приказал оставаться у Намета в ожидании дальнейших приказов.
Гаунта тошнило от этих комплиментов. В сердцах он швырнул планшет куда-то в сторону.
Переборка сдвинулась, впуская в каюту Креффа. Помощник капитана Крефф, мрачного вида бритоголовый моряк, был облачен в плотно сидящую изумрудную форму флота сегмента Паиификус. Первым делом он взял под козырек. Это была пустая и совершенно ненужная формальность — Крефф заменял Зима на посту адъютанта и появлялся в этой каюте раз по десять в час с тех самых пор, как Гаунт поднялся на борт.
— Есть новости? — спросил комиссар.
— Астропаты говорят, скоро что-то произойдет. Возможно, придет наш приказ. Пока это только предчувствие, возмущения в потоке. Да, и еще… ну… — С первого взгляда было ясно, что Крефф чувствует себя неуютно.
Они с Гаунтом практически не знали друг друга. Зим привыкал к своему комиссару не один год.
— Что еще? — подтолкнул его Гаунт.
— Я хотел спросить, не желаете ли вы обсудить некоторые более насущные вопросы? К примеру, мо ральное состояние солдат.
— Хорошо, Крефф, — комиссар встал из-за стола, — говори, что думаешь.
Офицер замешкался.
— Я имел в виду не со мной… вас ждет солдатская делегация…
— Кто-кто? — резко переспросил Гаунт.
— Делегация танитцев. Они хотят с вами поговорить. Прибыли на борт полчаса назад.
Гаунт вынул лазерный пистолет из кобуры, висевшей на спинке кресла, и проверил обойму.
— Скажи, Крефф, это что, тактичный способ объявить о мятеже?
