Спартаковская война: восставшие рабы против римских легионов

украшенным плюмажем из перьев или конского волоса. Но более ранних шлемов такой формы мы не знаем ми по изобразительным источникам, ни по археологическим находкам. Скорее всего, Спартак мог пользоваться шлемом аттическо-беотийского типа, распространенным как в римской армии, так и среди гладиаторов [23]. Отличительными чертами его являются отогнутые вниз широкие поля, налобная часть тульи с волютами и широкие нащечники (рис. 17). Внутри такие шлемы должны были иметь войлочные прокладки, а небольшое пространство между головой и куполом шлема смягчало нанесенные по нему удары. Другие образцы ранних гладиаторских шлемов без забрала, но с гребнями различной формы представлены на уже упоминавшемся рельефе из театра Марцелла.

Низ живота мирмиллона, как и у многих гладиаторов других типов, был прикрыт матерчатой набедренной повязкой. Верхнюю часть ее перекрывал широкий кожаный пояс. На правую руку надевался защитный рукав, а на левую ногу — короткая бронзовая поножь, под которую надевали толстые стеганые обмотки из шерсти или льна. Выше колен бойца до самого подбородка укрывал щит - скутум(рис. 18), в период Республики имевший овальную форму и ничем не отличавшийся от соответствующего вида вооружения римских легионеров. Единственным наступательным оружием мирмиллона являлся гладиус— короткий меч, использовавшийся римлянами с конца I в. до н. э. (рис. 19). Полибий (ок. 201–120 до н. э.) описывает его как «превосходный для колющих ударов, с двумя режущими краями, с прочным и твердым клинком» (Polyb. VI. 23). Эта характеристика подтверждается тем, что центр тяжести такого меча находился у рукояти, что при сужающемся клинке давало больше возможностей именно для колющего удара. Гладиус того времени имел лезвие длиной около 60 см при ширине до 5,5 см. Двусторонний клинок с продольным ребром жесткости и четко выраженным острием позволял не только рубить, но и колоть, что в тесноте боя было немаловажно. Возможно, такой тип гладиатора, как мирмиллон, по комплекту вооружения более всего соответствовавший римскому легионеру, использовался на арене для воссоздания картины сражений между римлянами и их многочисленными врагами. Обычными противниками его выступали гопломах или фракиец (рис. 20).

Рис. 17. Рельеф с изображением гладиатора в шлеме аттическо-беотийского типа.

Рис. 18. Терракотовая фигурка мирмиллона.

Рис. 19. Современная реконструкция раннего типа гладиуса

Термин «гопломах» — греческого происхождения, означает «сражающийся оружием». Комплект наступательного снаряжения в данном случае включал копье в сочетании с коротким мечом или кинжалом. Голову защищал шлем с загнутым вперед гребнем, широкими полями и навершием, украшенным плюмажем. Маленький круглый щит из толстого листа бронзы диаметром около 45 см можно было использовать не только для защиты, но и для нападения. Его небольшие размеры компенсировали высокие, доходившие до середины бедра, поножи. В отношении шлемов и поножей от гопломахов почти не отличались гладиаторы-фракийцы, которые появились на аренах римских амфитеатров после войны с понтийским царем Митридатом VI Евпатором. Их отличали маленький щит почти квадратной формы и смертоносный кинжал (сика )с изогнутым лезвием длиной до 45 см, которым было хорошо поражать противника сбоку, а также нанося удары по шее или бедрам. При меньшей тяжести вооружения в сравнении с мирмиллоном и гопломахом фракиец должен был проявлять невероятную подвижность. Только быстрота действий, учитывая небольшие размеры щита, могла спасти ему жизнь.

Рис. 20. Рельеф с изображением боя между фракийцем и гопломахом.

Другими типами гладиаторов, выступавших на аренах времен поздней Римской республики, были андабат (в глухом, без прорезей для глаз, шлеме), велит (с дротиком), провокатор (имел шлем, защитный рукав, нагрудник, большой щит и гладиус), самнит (в шлеме с перьями и трехдисковом панцире, с копьем, мечом и большим щитом) и эквит (конный гладиатор с копьем, мечом и щитом). В этом списке нет такого известного типа гладиаторов, как ретиарий (легковооруженный боец с трезубцем, сетью и кинжалом), представленный Р. Джованьоли буквально на первых страницах романа «Спартак», где он сражается на арене с мирмиллоном. И это не случайно. В принципе такой поединок был вполне реален, но только для более позднего времени ^[24] , поскольку самые ранние изображения ретиариев датируются I в. н. э.

Судя по всему, Спартак был одним из выдающихся профессионалов капуанской школы, находившимся на особом положении, поскольку с ним была жена, его соплеменница, а такое, с предоставлением отдельной комнаты или комнат, разрешалось только избранным. Кстати, по сообщению Плутарха, эта женщина имела отношение к культу бога Диониса и обладала даром пророчества. Увидев как-то змею, обвившуюся вокруг лица ее спящего мужа, она объявила, что это знак предуготованной великой и грозной власти, которая приведет его к злополучному концу (Plut. Crass. 8). Возможно, начало этого пророчества имеет вполне аутентичное происхождение, соответствовавшее особой харизме этого человека в глазах товарищей по гладиаторской казарме, его роли будущего вождя, который через жену может обрести поддержку божественных сил, а окончание появилось позднее, уже после гибели. Именно тогда могли начать распространяться подобные слухи, поскольку в нескольких словах здесь отражена будущая судьба «рабской» войны.

Все началось с того, что Спартак, наряду с другими двумястами обитателями школы Лентула Батиата, принял участие в заговоре с целью побега. Судя по краткому замечанию христианского богослова и философа Синезия (ок. 370–414) о том, что Крикс и Спартак убежали, будучи назначены «очистительными жертвами за римский народ в амфитеатре» (Syn. De regno. 20), непосредственным побудительным мотивом для организации заговора стало известие о дате проведения очередных игр. Обычно ежегодный торжественный обряд люстрации (очищения) римской общины проводился в конце февраля, перед новым годовым циклом. Исходя из этого, начало восстания предположительно можно отнести к концу зимы 73 г. до н. э. Когда замысел гладиаторов был раскрыт, горстка этих отчаянных и решительных людей [25]ворвалась на кухню и, вооружившись там ножами и вполне способными заменить копья длинными железными вертелами, перебила вставшую на пути стражу. Выломав двери школы, гладиаторы вырвались на свободу и собрали затем вокруг себя «толпу рабов из тюрем» (Liv. Ер. 95). Видимо, толпа была достаточно большой, если Флор определяет ее численность в десять тысяч человек (Flor. III. 20. 3), что является явным преувеличением. На одной из улиц мятежники наткнулись на повозки с гладиаторской экипировкой, которую должны были доставить в другой город. Мгновенно расхватав мечи, они легко преодолели сопротивление охраны городских ворот и двинулись дальше, по пути отбирая кинжалы и дубины у случайных путников. Римские власти сначала не придали большого значения этому инциденту. Бегство рабов было настолько обычным делом в Италии, что слово fugitivus, т. е. беглец, стало по отношению к ним обычным ругательством. Преодолев расстояние, примерно равное одному дневному переходу (около 35 км), восставшие укрылись на давно потухшем вулкане Везувий (рис. 21). Конечно, из Капуи послали несколько военных отрядов в погоню за гладиаторами, но те, видимо, устроив засаду, не только отбили нападение, но и захватили большое количество воинского снаряжения, при этом свое гладиаторское вооружение бросили как позорное и недостойное.

Рис. 21. Карта действий отряда Спартака весной-летом 73 г. до н. э.

Среди выбранных мятежниками предводителей, наряду с фракийцем Спартаком, упоминаются еще двое — галлы Крикс и Эномай [26]. При этом Спартак, видимо, с самого начала был «первым среди равных», поскольку Саллюстий называет его princeps gladiatorum (Sallust. Hist. III. 90). Скорее всего, так был создан своего рода военный совет, который стал руководить дальнейшими действиями восставших [27]. На первых порах они заключались главным образом в том, чтобы силой добывать продовольствие и оружие в набегах на ближайшие окрестности Везувия, где располагались прекрасные загородные усадьбы. Сообщение