На перехват! Летная книжка «сталинского сокола»

истребителей единодушное. Уже упомянутый И. И. Кожемяко считал, что Хе-111 «очень прочный и у него нет «мертвых зон». Все вокруг себя простреливал стрелками. Девятка «хейнкелей» идет — не подступиться» .

Герой Советского Союза Г. А. Баевский, на счету которого 252 боевых вылета, 50 воздушных боев и 19 сбитых самолетов противника, замечает, что «этот бомбардировщик сбить было очень нелегко» .

По словам летчика А. Е. Шварева, «это ужас какой-то!..111-й с его мощным бортовым вооружением и возможностью стрелять практически во все стороны — это очень сложный для сбития самолет». Сам А. Е. Шварев (445 боевых вылетов, 63 воздушных боя, 14 побед) был сбит стрелком Хе-111 и едва спасся с парашютом.

Однако летчики 34-го иап в октябрьских боях приобрели опыт борьбы с ними и впоследствии одержали немало побед над этой «воздушной крепостью». Так, год спустя Сергей Платов сбил такую «крепость» двумя пулеметными очередями. Он рассказывал: «Со стороны солнца я незаметно подошел к противнику, ударил сверху в лоб под ракурсом в 2/4. Очевидно, ранил летчика. Это было видно по тому, как вела себя машина. Она как-то неуклюже стала пикировать. Я после первой атаки проскочил вниз, сделал левый боевой разворот и сзади сверху с короткой дистанции дал одну длинную очередь. «Хейнкель» был сбит с двух заходов» .

Тогда же Виктор Киселев провел не менее примечательный бой со звеном из трех Хе-111, которых он обнаружил при патрулировании. Увидев его, «хейнкели» еще теснее сомкнули строй и встретили массированным огнем. Однако Киселев стремительной атакой нарушил их строй и повторными атаками сверху спереди и сзади нанес удары по кабине отставшего бомбардировщика и сбил его.

Киселев применил тактику, которая 22 октября 1941 г. помогла летчикам 34-го полка растащить колонны «хейнкелей» и нанести им тяжелое поражение. В истории авиации этот бой приводится в качестве образца действия против бомбардировщиков, идущих в плотном строю: «О значении сохранения бомбардировщиками плотного строя как нельзя лучше говорят события 22 октября 1941 г., когда истребителям 6 иак ПВО удалось расстроить боевые порядки… немецких бомбардировщиков и те, по немецким же данным, потеряли 13 Ju88 и He111 (в том числе 53-я эскадра — 7 «хейнкелей»).

«Хейнкели-111» в боевых порядках

Пока летчики дрались с «хейнкелями», на аэродроме оставалось дежурное звено полка для перехвата отдельных бомбардировщиков, прорывавшихся к Москве. В его составе был лейтенант Ю. С. Сельдяков, который вспоминал: «Я находился на аэродроме в готовности № 1. К исходу дня один Ju88, шедший вдоль автострады на высоте 2000 м, заметил наш аэродром и развернулся для бомбометания… я немедленно вырулил на взлетно-посадочную полосу. Обнаружив стартующий истребитель, «юнкерс» стал бомбить полосу. Но он опоздал, и мой МиГ стремительно набирал высоту. Я начал преследовать противника…Сблизившись на дистанцию 150 м, я дал длинную очередь… Самолет противника резко «клюнул носом», перешел в пикирование и врезался в землю…»

Есть основание полагать, что Юрий Сельдяков сбил самолет из эскадры KG3 с командиром экипажа обер-лейтенантом Ф. Фольке, участником боев над Великобританией, Грецией и Югославией.

В критический, видимо, момент, когда все остальные летчики полка вели напряженные воздушные бои с превосходящими силами противника, в воздух поднялся командир полка Л. Г. Рыбкин. Мастер воздушного боя, он с ходу атаковал и сбил «Юнкерс-88».

В этот день особо отличился капитан Н. А. Александров, который уничтожил три самолета противника. Первый — бомбардировщик «Дорнье-215». Затем он с Юрием Сельдяковым и Петром Еременко вылетел на прикрытие войск. Они встретили четыре Ю-88, и один из них Николай Александров сбил. Остальные сбросили бомбы на лес и поспешили скрыться в облаках.

Через пять минут, возвращаясь на аэродром, летчики заметили, что его готовится бомбить четверка Хе-111, и немедленно их атаковали. Александров вел огонь с дистанции от 200 до 50 метров по кабине одного из бомбардировщиков, и он вспыхнул. Но в это время стрелок другого «хейнкеля», оказавшегося под ним, ударил в «живот» его самолета. Пули пробили кабину, плоскость и бензобак, который, можно сказать, к счастью, уже был практически пуст. Александров пикированием вышел из боя.

Однако Еременко в свою очередь атаковал «хейнкель», который подбил самолет командира, и так сблизился с противником, что ясно видел, как убитый им стрелок свалился на пол кабины. Затем и самолет противника рухнул на землю. Бой с «хейнкелями» длился всего 3 минуты.

На следующий день отец с другими летчиками полка выполняет три боевых вылета на прикрытие своих аэродромов и патрулирование в районе Дорохово, в ходе которых участвует в отражении налета противника:

23.10.41, МиГ-3. Воздушный бой, 1 полет, 50 минут.

В тот день в бою младший лейтенант А. И. Щербатых буквально в упор, с дистанции не более 10 метров расстрелял Ме-109, однако с боевого задания не вернулся комиссар эскадрильи старший политрук Ю. И. Герасимов, который накануне сбил Ю-88. Кроме того, был подбит самолет лейтенанта А. Ф. Коды, и летчик покинул его на парашюте.

На пятый день после гибели Юрия Герасимова пришел Указ о награждении его орденом Красного Знамени.

В Подмосковье есть одно место, напоминающее о тяжелых воздушных боях 23 октября. В 1,5–2 км от аэродрома Кубинка, на противоположном от него берегу реки Москва, у воды, за металлической оградой стоит мраморная плита с надписью: «Здесь 23.X.1941 г. в неравной схватке с фашистами погиб лейтенант Гурьев Николай Васильевич. Вечная слава герою» . В углу плиты фотопортрет молодого парня в авиационной фуражке, тужурке с петлицами и в белой рубашке с галстуком — парадной форме летчика ВВС РККА.

Плита установлена в 1975 г., когда удалось узнать имя погибшего пилота.

А в полукилометре от этого места в сосновом бору на кладбище села Васильевское Н. В. Гурьев похоронен — «Летчик-истребитель 562 иап… 1918 года рождения… героически погиб, защищая небо Москвы…».

Летчики Н. В. Гурьев, П. К. Титенков и В. В. Талалихин

Войну Николай Гурьев встретил в Бресте на И-153 командиром звена 123-го иап, в составе которого одержал первые две победы. В начале июля 1941 г. этот полк был включен в состав 6-го иак, а затем передан в ПВО Ленинграда. Но Гурьев остался в ПВО Москвы заместителем командира эскадрильи 562-го иап, вооруженного Як-1, который базировался на аэродроме Ватулино, близ Можайска. Здесь на его боевой счет были записаны еще шесть сбитых самолетов противника, в том числе один ночью 22 июля при отражении первого налета немецкой авиации на Москву.

Свой последний бой Николай Гурьев провел в паре с ведомым летчиком против шести истребителей противника в районе Дорохово. Двоих он сбил, однако ведомый, у которого заклинило двигатель, вышел из боя, а самолет Николая был подожжен. Летчик, видимо, хотел дотянуть до аэродрома Кубинка, однако пожар вынудил его попытаться сесть, не долетая до него, на берегу реки Москва. Самолет зацепился крылом за дерево и взорвался.

В Кубинке тогда стоял 11-й истребительный авиаполк на самолетах Як-1. В этом полку служил герой московской ПВО, командир эскадрильи капитан К. Н. Титенков, отличившийся при отражении первых налетов немцев на Москву: ночью 22 и 25 июля он сбил два Хе-111 лично и еще один бомбардировщик — в группе, а в последующих боях — еще 4 самолета противника. Почти за две недели до гибели Н. В. Гурьева, 10 октября, заходя в сложных метеоусловиях на посадку на подбитом самолете, Константин Титенков разбился недалеко от аэродрома. 28 октября ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

А накануне, 27 октября, погиб еще один известный летчик московской ПВО — Герой Советского Союза, заместитель командира эскадрильи 177-го иап, лейтенант В. В. Талалихин, который на год раньше отца окончил Пролетарский аэроклуб и Борисоглебскую школу летчиков и успел принять участие в войне с Финляндией, где сбил 4 самолета противника. После начала новой войны он выполнил 60 боевых вылетов, 8 августа совершил первый в московском небе ночной таран и до своей гибели одержал еще 6 побед.