Проамериканский, по сути оккупационный режим Украины и в школах ввел нечто вроде «уроков ненависти» (в рамках «рассказывания правды о голодоморе»), когда детям демонстрировали кошмарные, ранящие психику снимки, подавляли сознание школьников жуткими и страшными вещами, вбивая в их головы агрессивную, злокачественную болезнь — манию ненависти и разобщения, создавая для них образ врага в лице тех людей, которые на самом деле были и остаются самыми родными и близкими, живущими по обе стороны от искусственной, вредоносной границы, ставшей сейчас государственной границей России и Украины.
Чудовищность цинизма просто обескураживает, ведь в США есть люди, которые всю свою жизнь посвятили этому ремеслу, всю свою энергию тратят на стравливание нас с нашими братьями, на вливание в нашу кровь ненависти, злобы. Не трогали бы уж хоть маленьких детей-то!
Но именно на молодое поколение и рассчитаны все эти «голодоморы», все призывы мстить за прошлые обиды, все провокации. Дети наиболее легковерны, ими легче манипулировать.
Для разжигания вражды, для навешивания на «кровавый режим Москвы» максимального числа собак, максимальной вины в жертвы «голодомора» старались записать так много народу, чтоб подогнать очернительскую кампанию под тезис «Сталин хуже Гитлера». Но исполнители «на местах» слишком перестарались, и в конце концов все стало напоминать карикатуру.
Политолог В. Корнилов обнаружил, что в «Книгах памяти» жертв Голодомора, созданных по инициативе Ющенко, в немалом количестве, содержатся имена умерших от алкоголизма, погибших в авариях и даже от ударов молний.
«Я очень ждал появления этих книг и потратил немало времени на то, чтобы разыскать печатные версии региональных проектов, за реализацию которых под угрозой выговоров и увольнений лично отвечали губернаторы. В первую очередь меня интересовало, каким образом власть выкрутится из собственной лжи по поводу ежегодно растущего количества жертв голода 30-х годов», — пишет Корнилов на страницах газеты «2000» [121].
«Проанализировав некоторые из региональных «Книг памяти», могу без тени сомнения заявить: данный проект национального масштаба является откровенной, ничем не прикрытой попыткой сфальсифицировать отечественную историю и любой ценой завысить число жертв голода. При этом исполнители проекта, явно выполнявшие его для галочки, невольно сделали полезнейшее дело — они полностью развенчали миф о том, что голод на Украине в начале 30-х годов был организован тогдашней властью специально и по национальному принципу, то есть развеяли миф об этногеноциде.
Я даже не хочу сейчас обсуждать, почему в «жертвы голодомора» зачислены 95-летние старики, в чьих заключениях о смерти значится «умер от старости» — дай бог, чтобы в наши годы такое количество людей доживало до столь преклонного возраста… Огромное количество погибших от несчастных случаев, от производственных травм и даже от алкогольного опьянения — все эти трагические смерти власть пытается представить нам сейчас как прямые последствия голода 30-х.
В качестве примера можно привести выдержки из «Книги памяти» Одесской области.
Вот выписка из справки о смерти 70-летнего Филиппа Карповского из г. Балта: «старческий маразм, хронический алкоголизм». 40-летний одессит Николай Мельниченко умер от «отравления алкоголем». Колхозник из Балты Федор Астратонов 26 июля 1932 г. убит быком! Винодел Мойше Ройзенберг из того же города в августе 1932 г. убит бандитами. 24-летний житель Большого Фонтана Виктор Забава погиб под трамваем, а 40-летний житель села Нерубайское Сазон Белоусов — под поездом.
Аналогично составлялись и «Книги памяти» Восточной Украины.
Абсолютно все смерти от травм, полученных на производстве или в шахтах, также отнесены составителями «Книги памяти» к результатам голода. В Луганской области, к примеру, к «жертвам голодомора» отнесены горняки Мирон Волих, Костя Колин, Василий Лысенко, Федор Мирошник, Иван Палиянко, причиной смерти каждого из которых указано: «погиб в шахте».
6 июля 1933 г. житель Перевальского района Луганской области Василий Николаевич Мищинко стал жертвой аварии на шахте — тоже, оказывается, жертва голода. Причем, не поверите, два раза! То есть в «Книге памяти» Василия Мищинко решили включить в жертвы голода и по спискам Зоринского горсовета, и по спискам Комиссаровского сельсовета. И таких «дубликатов» — сколько угодно! Можно предположить, что таким нехитрым способом чиновники и выходят на цифры, заданные из столицы.
В Сумской области произошел случай, который можно было бы счесть почти по-гоголевски анекдотичным, если бы он не был столь непристойным. На родине Ющенко целое живое село записали в жертвы голодомора.
В книгу жертв голодомора попали все поголовно взрослые обитатели села Андрияшевка Роменского района. Сообщается, что чиновник, которой должен был составить перечень погибших от голода, просто использовал список избирателей, зарегистрированных в населенном пункте, — так быстрее, да и кто, мол, там будет всерьез перечитывать листы с фамилиями?
Между тем подлог заметили — в уже изданной тиражом 2 тыс. экземпляров книге жертв голодомора по Сумской области. Перепугавшиеся чиновники собрали все экземпляры и спешно выдирают крамольные листы. Как сообщил газете «2000» глава Роменского сельсовета Алексей Биловол, на допечатку нужных страниц и вклейку их в тома бюджетных денег не возьмут ни копейки: «В крайнем случае используем свои». Наверное, «не крайним случаем» будет финансирование за счет спонсоров-предпринимателей.
По неправильному списку была, кроме всего прочего, отслужена панихида в День памяти жертв голодомора. Живых людей отпели как мертвых. Местные жители намерены теперь даже обратиться к церкви, чтобы «отменить» такое отпевание.
Кстати, знаете, сколько «жертв голодомора» таким образом натянули составители данных «Книг» в итоге? Если верить официальному сайту Института национальной памяти — 882 тысячи 510 человек! Только вдумайтесь: авторы региональных «Книг памяти» вписывали в реестры всех умерших и погибших с 1 января 1932 г. по 31 декабря 1933 г., вне зависимости от причин смерти, дублируя некоторые фамилии — и смогли набрать меньше миллиона жертв, что вполне сопоставимо с ежегодной (!) смертностью в современной Украине. В то время как неумолимо нарастающее с каждым годом официальное число «жертв голодомора» достигает 15 млн (а я уже слышал на некоторых ток-шоу и 20 млн)!
В начале 30-х советская статистика была уже довольно централизованной. Практически все отделы регистраций в СССР (особенно в европейской его части) работали слаженно. И это видно из единых шаблонов, по которым заполнялись регистрационные карточки умерших. Обязательно указывался возраст (хотя бы примерно), официальная причина смерти, происхождение и, что немаловажно, национальность.
И тут мы подходим к одному из самых показательных моментов, касающихся «Книги памяти жертв голодомора». Сегодня, отметая очевидные факты, идеологи геноцида твердят о том, что Москва хотела истребить именно этнических украинцев и заградотряды выставляла именно в украинских поселениях.
Можете представить, как я ждал в этой связи «мартирологов» по Донбассу, где в «жертвы голода» заносились даже погибшие на шахтах горняки. И каково же было мое разочарование, когда я узнал, что данные о национальности умерших в 30-е гг. жителей Донецкой и Луганской областей оказались… засекречены. Нет-нет, не тогда, в 30-е гг., а именно сейчас, при составлении «Книг памяти»! Повторюсь, тогда карточки регистрации смертей заполнялись по единому шаблону во всех регионах Украины. Однако в «мартирологах» регионов Донбасса современные власти указали все данные — и возраст, и происхождение, и род занятий, но ни слова — о национальности.
Почему же данная графа «выпала» из «мартирологов» Восточной Украины? Не потому ли, что, изучив национальный состав умерших, которых нынешние власти правдами и неправдами причислили к лику «жертв голодомора», любой непредвзятый исследователь сразу же отмел бы теорию «этнических чисток», якобы устраиваемых на Украине Кремлем?
Неутешительный для власти ответ можно получить, проанализировав данные по тем регионам Центральной и Южной Украины, где местные архивисты решили не утаивать «неудобную» графу. Открываем «мартиролог» Запорожской области. Первый в списке Бердянск. Всего к «жертвам голодомора» в этом городе составители «Книги» отнесли 1467 человек. В карточках 1184 указаны национальности. 71 % из них — этнические русские, 13 % — украинцы, 16 % — представители других этносов.
Если это был «геноцид», то, собственно, какой этнос в Украине ему подвергался? И пусть Бердянск — нетипичный город, где этническая картина не совпадает с таковой по Украине в целом. Но львиная доля
