сильнее своего противника, тогда как мы – значительно слабее.
В назначенное время, утром, мы вышли из гавани и пошли в Моонзунд. У нас также идет флагманский минный офицер дивизии. Мы идем ставить мины, согласно прежней инструкции. Погода пока стоит очень хорошая, и, таким образом, надо надеяться, что на этот раз попытка будет удачнее. Из разговоров с офицерами большого штаба выяснилось, что прошлый раз нас не пустили в экспедицию потому, что ожидался приход прорвавшихся английских подлодок. Теперь две из них уже благополучно пришли, а третья выскочила на мель у берегов Дании и погибла[16].
К полудню мы пришли в Моонзунд, и там сейчас же начальник минной дивизии потребовал к себе нашего командира. В это время миноносцы «Генерал Кондратенко», «Охотник» и «Пограничник» начали принимать мины, по 35 штук на каждый.
Когда все было готово к походу, все миноносцы на ночь перешли к Вердеру, а на следующее утро, в 7 часов, «Новик», три миноносца типа «Охотник» и одна группа 2?го дивизиона миноносцев пошли к маяку Люзерорт. Погода хотя и начала портиться, но пока еще было тихо и можно было в этом отношении рассчитывать на удачу. От Люзерорта весь отряд пошел вдоль берега до Бакгофена, затем повернул в море и, отойдя настолько, что можно было считать, что предполагаемые заграждения пройдены, лег на курс 212 градусов, дав 17 узлов ходу.
Около 5 часов вечера «Новик» отделился от остального отряда и увеличил ход до 24 узлов.
Мне предстояло вступить на вахту с 7 до 9 часов вечера. К этому времени стало уже совсем темно. Ночь была лунная, но луна то и дело заволакивалась тучами. Ветер все крепчал и крепчал. В 9 часов, из?за сильной противной волны, ход пришлось уменьшить до 20 узлов, а к 10 часам ветер и волна настолько увеличились, что уже возник вопрос, возможно ли будет ставить мины. Когда я, уже сменившись с вахты, был у себя в каюте, ко мне вошел старший офицер и стал говорить, что, по его мнению, надо повернуть обратно. Но почти дойдя до места, было бы уж очень обидно опять не поставить мины. Не теряя пока надежды, я ответил, что постановка возможна.
Ветер все крепчал, «Новик» скрипел и неистово качался… Время от времени волны накрывали весь миноносец, и на мгновения он как бы шел под водой… Вскоре ко мне в каюту вошел флагманский минный офицер, чтобы посоветоваться, стоит ли идти дальше и не пора ли ворочать, но я все еще считал, что возможность попытки не исключена. К 11 часам размахи качки стали достигать 36 градусов на сторону при 14 колебаниях в минуту. Иногда кренило так, что даже становилось жутко и казалось, что мы перевернемся. Тогда уже и сам командир прислал ко мне узнать, возможно ли ставить мины; мне пришлось признать, что нельзя и надо ворочать.
С трудом повернули, уменьшив ход до 12 узлов. От сильной качки стало срывать мины, и только с большим трудом, благодаря самоотверженной работе команды, удалось их закрепить.
Все насквозь мокрые, с трудом пробираясь по уходящей из?под ног палубе, мы добрались до своих помещений. Но и там не очень?то можно было согреться и обсушиться: все было перевернуто вверх дном, и даже лежа на койке, приходилось держаться обеими руками, чтобы не сбросило на палубу. В довершение всех бед в кают?компании опрокинулась большая банка с медом. Этот мед смешался на палубе с водой и, подогреваемый грелками парового отопления, издавал пренеприятный запах; отвратительная, клейкая смесь переливалась с борта на борт, а мебель, сорвавшаяся со своих мест, скользила в этой жидкости, выполняя какой?то замысловатый танец. К счастью, чем дальше мы подымались к северу, тем ветер все больше и больше стихал, и к 3 часам ночи стало совсем хорошо.
Около 6 часов утра мы повернули на Бакшфен, чтобы пройти к берегу между заграждениями; это был довольно неприятный момент, так как весь поход приходилось руководствоваться исключительно только своей прокладкой и в случае совершенно естественной ошибки в ней, при данных условиях, легко можно было попасть на заграждение. Но маяк открылся в совершенно правильном направлении и, благополучно дойдя до берега, мы пошли вдоль него. К 11 часам утра мы подошли к Михайловскому маяку, где нас уже ждали «Сибирский Стрелок» и группа 2?го дивизиона миноносцев. Вслед за нами подошел и полудивизион, которому посчастливилось больше, чем нам, и он поставил мины в районе Мемеля. Соединившись, мы все вместе пошли в Моонзунд, где и ночевали.
20 октября нас послали за нефтью в Гельсингфорс. У Наргена мы обогнали английские подлодки «Е?1» и «Е?9», которые в первый раз входили в наши воды, прорвав германскую блокаду в Бельтах. Поравнявшись с ними, мы приветствовали их криками «ура».
К 4 часам дня мы пришли в Гельсингфорс и ошвартовались у нефтяной пристани.
VI. Поход «Новика» и полудивизиона. Постановка заграждения в Данцигской бухте и у Мемеля
22 октября нам было приказано опять идти в Моонзунд. Во время этого перехода было принято радио, что миноносцы «Разящий» и «Сторожевой», находившиеся в дозоре у входа в Финский залив, были атакованы неприятельской подлодкой, но, к счастью, удачно избежали атаки. Такое известие, доказывавшее, что неприятельская подлодка в данный момент находится где?то в районе, именно в котором мы сами теперь идем, заставило нас всех насторожиться, так как катастрофа с «Палладой» еще была слишком свежа в памяти.
К заходу солнца мы благополучно добрались до Моонзунда, и к тому же времени туда пришел полудивизион с минами. Начальник дивизии сейчас же собрал совещание командиров миноносцев, шедших на операцию. На этом совещании было решено, что отряд снимется с якоря в 7 часов 30 минут утра следующего дня, если только будет подходящая погода.
Согласно решению, отряд, состоявший из «Новика», полудивизиона и 1?й группы 2?го дивизиона, в назначенное время вышел в море. Однако в Рижском заливе оказалось очень свежо, и миноносцы стало сильно качать. Тогда опять возникло сомнение, удастся ли поставить мины и не следует ли вообще отложить поход. Но командир «Сибирского Стрелка», капитан 2?го ранга Г.О. Гадд[17], бывший старшим, решил все же дойти до Михайловского маяка и там уже обсудить окончательно, стоит ли идти дальше.
К 2 часам дня отряд подошел к Михайловскому маяку и стал на якорь. Старший командир собрал у себя всех остальных командиров. Они решили, что следует идти дальше, но курс выбрать не морем, а вдоль берега, мимо Либавы, и, только пройдя ее, выйти в море и тогда уже разойтись. В случае сильной качки командирам предоставлялось самим выбрать из имевшихся вариантов место постановки. В частности, «Новику» приходилось самому решать, ставить ли мины у мыса Хела или в глубине Данцигской бухты, у Пиллау.
После такого решения отряд сейчас же пошел дальше вдоль берега. Впереди шел «Стерегущий» с группой 2?го дивизиона, потом полудивизион и последним – «Новик».
Шли все время на расстоянии 2–8 миль от берега, а местами еще ближе, чтобы гарантировать свою безопасность от мин. Время шло быстро, понемногу стало темнеть, и взошла луна. Под берегом идти было совершенно спокойно, и казалось, что в море становится тоже тише.
В это время отряд уже проходил порт Императора Александра III. Были видны Морское собрание, собор и другие здания. Все это было так хорошо знакомо и когда?то близко сердцу, а теперь, при свете луны, казалось таким таинственно мрачным и покинутым… Но вот и сам город – сколько воспоминаний с ним связано еще с юношеского возраста… Теперь он весь погружен в сплошной мрак и только выделяются отдельные силуэты церквей, маяка и еще каких?то зданий. Как?то жутко на него смотреть: кажется, что уже в последний раз видишь его русским, а потом придет неприятель, все изменится и он будет чужим…
Наконец миновали и либавские заграждения, и пора было поворачивать в море. Повернув и отойдя от берега на 36 миль, отряд разошелся: группа 2?го дивизиона повернула обратно, полудивизион пошел в район Мемеля, а мы – к Данцигской бухте.
Чтобы успеть вовремя дойти до назначенного места, нам пришлось увеличить ход до 24 узлов, и мы стали быстро обгонять полудивизион. Ночь все еще продолжала быть лунной; ветер стихал, и горизонт был совершенно чист, но зыбь еще не улеглась и нас начало сильно качать, так что размахи иногда доходили до 28 градусов на сторону. Я в это время как раз стоял на вахте и любовался окружающей картиной – она была удивительно красива. Все миноносцы шли полным ходом, и так как встречные волны были очень большие, то они утопали в белой пене, которая ярко выделялась на темном фоне моря, а сверху луна лила свой
