— Буква!
— Что буква?
— Она из никель-хрома.
Взгляд Марии застыл в одной точке. На несколько секунд опустилось молчание. Оба осознавали смысл сказанного.
— Я за камерой, — Мария красной молнией метнулась к трейлерам репортеров.
— Я за дедом, — крикнул Виктор и побежал, не разбирая дороги, в направлении села Ровного.
Вотчина изобретателя встретила Виктора незапертой калиткой, раскрытым настежь сараем, тлеющими углями в домине и счастливым лицом мальчика Паши.
— Где он? — спросил Виктор, ни на секунду не сомневаясь, что Паша поймет, о ком речь.
— Ну и дед! Ну, голова! — восторженно воскликнул парнишка. — Я же говорил, что он голова. Головища!
В сарай влетела Мария, на ходу снимая крышечку с объектива камеры.
— Где он? — повторил вопрос Виктор.
Мария нацелила объектив на мальчика. Оба замерли в ожидании, хотя Виктор уже догадывался, какой будет ответ.
— Там, — Паша показал на крышу сарая. — Надел свой телепортир, попрощался и пщ-щ-щ-щ! Задымился и пропал. Обещал вернуться и забрать всех на звезды.
Виктор с Марией сидели на лавочке возле дома-сарая великого инвентера и смотрели в сумеречное небо, в котором одна за другой проступали бледные далекие звезды.
— О чем думаешь? — спросила Мария.
— Вернется ли дед Измаил. А ты?
— О том, как прекрасны звезды, — она вздохнула. Ее рука плавно скользнула в руку метеоролога. — Ты правда думаешь, что он улетел туда?
— Ну, вернуться он может не только со звезд, но и из соседнего села. — Мария тихо засмеялась в свободную руку. — Но я не исключаю никакой возможности. Быть может там, где бы он сейчас не находился, ему так понравится, что он не захочет возвращаться.
Виктор почувствовал, как голова Марии легла на его плечо. Над горизонтом догорало зарево заката. В домах загорались окна. На село опускался вечер. Такой чудный январский вечер.
