Джон открыл дверь своим ключом, и они осторожно прокрались внутрь — чтобы не попасться на глаза родителям или миссис Трамп одновременно со своими «вторыми я». В доме было как-то неестественно тихо, только стоявшие в прихожей старинные часы тиканьем нарушали тишину. Дети на цыпочках прошли наверх и уже с площадки седьмого этажа увидели за открытыми дверями комнат своих двойников. Джон-2 сидел в любимом кресле Джона и читал книгу, Филиппа-2 сочиняла стихотворение. Оба выглядели безупречно чистыми и опрятными, точно куклы из коробки. Близнецы зачарованно наблюдали за самими собой в течение нескольких минут, но в конце концов Джон заскучал и вошел в свою комнату.
— Привет, — сказал он.
Джон-2 оторвался от книги. К своему ужасу, Джон увидел, что Джон-2 читает Библию.
— Неужели ты это читал? Все время? С самого моего отъезда? — спросил он.
— Только по вечерам, — ответил Джон-2.
Джон потрясенно выдохнул. — Но я такого в жизни не делаю! — сказал он. — Я не говорю, что Библия — это плохо. Просто я сам не такой… хороший.
Филиппа была потрясена не меньше брата.
— В это время я всегда смотрю телевизор, — сказала она Филиппе-2. — Уж не знаю, что ты там пишешь, но я бы так не смогла.
— Я пишу стихи, — ответила Филиппа-2. — Точнее, хокку или хайку. Это такие японские стихи. — Она отдала листок Филиппе. — Тут в трех строчках ровно семнадцать слогов. Пять, семь и пять. Ну как, нравится?
Филиппа прочитала хайку вслух:
Девочка пожала плечами.
— Очень мило, — вежливо сказала она. — Но Джон прав. Мы совсем не такие хорошие и правильные, как вы. Даже странно, что мама не вызвала Дженни Сахерторт. Это наша джинн-доктор.
— Вашей мамы тут нет, — сказала Филиппа-2. — Ее нет.
— Что значит «нет»? Где она? — Филиппа разволновалась. — Она куда-то уехала?
— Уехала. Навсегда.
— Не может быть! — воскликнул Джон. — Она никогда бы не уехала, не сказав нам.
— Она сказала нам, — ответил Джон-2.
— Полагаю, она думала, что говорит это вам, — добавила Филиппа-2.
— Ага, значит, я не ошибся! Тут и правда кто-то беседует! — С лестницы донесся знакомый голос, и, оглянувшись, близнецы увидели дядю Нимрода. — Боюсь, что двойники правы. Ваша мать действительно полагала, что все вам рассказала.
— Что рассказала? О чем? — сказал Джон. — В чем дело, Нимрод?
— К сожалению, я сам узнал об этом только в Лондоне, — тихо ответил дядя. — А как узнал, сразу вскочил на другой смерч и помчался сюда. Айша, Синяя джинн Вавилона, умерла, и теперь ее место заняла ваша мама.
Близнецы смолкли. Внезапно многое из того, что случилось с ними в Ираке всего несколько месяцев назад, обрело совсем иной смысл. Стало понятно, почему Филиппа так легко выбралась из Иравотума.
Нимрод кивнул.
— Я вижу, вы уже сообразили, что это — единственное возможное объяснение многих странностей и тайн. Ваша мама согласилась занять место, которое Айша предназначала тебе, Филиппа. Лейла согласилась стать следующей Синей джинн. Именно поэтому ее здесь нет. Насколько я понимаю, она уже там. В Иравотуме.
— Мы отправимся следом, — твердо сказала Филиппа. — Мы найдем ее и вернем домой.
— Нет, — ответил Нимрод.
— Почему нет? Джон же приехал и спас меня. Он доказал, что это возможно. И время в запасе еще есть. Я все про это знаю! Ведь тридцати дней еще не прошло! Нужно не меньше тридцати дней, чтобы твое сердце совсем закалилось, зачерствело и ты стала настоящей жестокосердной Синей джинн. — Филиппа посмотрела на Джона. — Мы ведь можем туда добраться? Ну, Джон, ответь? Можем?
Джон, который сам пережил все тяготы путешествия в Иравотум, мрачно кивнул.
— Это будет непросто, — сказал он. — Совсем непросто. Но я уверен, что у нас получится. Мы сможем ее вернуть.
— Боюсь, что нет, — сказал Нимрод. — На сей раз нет. Ваша мама ведь умная женщина. Очень умная.
— Что ты имеешь в виду? Что она сделала?
— Она сделала так, чтобы вы не смогли покинуть Нью-Йорк, — сказал Нимрод. — Как минимум тридцать дней. — Он вздохнул. — Ну а потом, естественно, будет уже слишком поздно.
— Как она может нас остановить? Если мы твердо решим ехать, нас никто не остановит, — настаивала Филиппа.
— Идемте со мной, — сказал Нимрод, ступив на лестницу. — И готовьтесь. Вы еще не все знаете.
Нимрод распахнул дверь в кабинет мистера Гонта и вошел: Джон с Филиппой последовали за ним. Их глазам предстало странное зрелище. В кожаном кресле за столом сидел старик в шелковом халате. Джон подумал, что ему, должно бьггь, лет восемьдесят, а Филиппа решила, что даже больше. Детям он знаком не был, хотя сам старик, казалось, их узнал. Прошла минута, другая… И тут до них наконец дошло.
— Папа? — задохнувшись, окликнула его Филиппа.
Старик слабо улыбнулся, но ничего не ответил — похоже, он вовсе утратил дар речи. Перепуганные близнецы подошли ближе… Да, сомнений не было. Этот старик — их отец, Эдвард Гонт.
— Папа, что с тобой случилось? — Со слезами на глазах Джон схватил отца за худую, в пятнышках, руку.
Эдвард Гонт невнятно хмыкнул и пустил слюни.
— Прежде чем уехать, ваша мать наложила на него заклятие Мафусаила, — объяснил Нимрод. — Это заклятие усиливает метаболизм и ускоряет процесс старения. Одновременно она объяснила вашим двойникам, что в их — то есть в ваших — силах предотвратить быстрое старение отца, но для этого нужна ваша джинн-сила и личное присутствие. Каждый день без вас будет стоить ему двадцати лет жизни. Разумеется, она не знала, что говорит не с собственными детьми, а с их «вторыми я». Потому-то ваш отец так сильно состарился всего за несколько дней.
— А ты можешь это как-то остановить? — спросила Филиппа.
— Увы… Заклятие наложила Лейла, и мне не положено вмешиваться.
— Что же делать? — воскликнула Филиппа.
— Мы сами виноваты, — сказал Джон. — Если бы мы не поехали в Индию, папа остался бы таким, как раньше.
— Послушайте, — строго сказал Нимрод. — Если бы вы не поехали в Индию, мы с господином Ракшасом до сих пор лежали бы, замороженные, в подземелье. Очень вероятно, что мы остались бы там на долгие-долгие годы. Пока гуру Масамджхасара охотился бы за Королевой-коброй.
Нимрод ласково погладил тонкую, почти пергаментную руку Эдварда Гонта.
— Однако я уверен, что этот процесс ускоренного дряхления вполне обратим. Иными словами, ваш отец может снова помолодеть и вернуться в свое нормальное состояние. Постепенно. При условии, что ни один из вас не покинет дом и не поедет вслед за матерью. Надо просто ждать. Терпеливо ждать. — Нимрод на мгновение смолк. Он был явно чем-то опечален.
И Филиппа догадалась чем. — Прости, Нимрод, — сказала она. — Ты, наверно, думаешь, что мы большие эгоисты. И очень плохо воспитаны. Айша ведь была твоей матерью…
