Ворона громко закаркала, как будто смеялась. Аист двинул клювом по ней так, что та слетела с гнезда.
— А что?! — каркнула она, отлетев на безопасное расстояние. — За пр-равду страдаю!
И улетела.
Аист снова взял сверток в клюв, взлетел, сделал круг над домом. Уже несколько поколений аистов обитали в этом гнезде. В доме жила пожилая пара без детей, которая всегда хорошо относились к птицам, подкармливая их. Птица знала, что такое остаться без детей — однажды ее птенцы выпали из гнезда, и их съела кошка.
Аист сделал еще один круг и вдруг стал снижаться. Подлетел к открытому окну и аккуратно положил сверток на подоконник. Затем взлетел и исчез из виду.
Календарь и Хомячок
В маленькой квартире на стене висел отрывной Календарь. Он был напечатан на хорошей бумаге, сочными красками и радовал хозяев яркими картинками. Конечно, жалко, что недолговечен, зато каждый день — праздник.
Прямо под Календарем стояла клетка с хомячком. Хозяева очень любили его и постоянно баловали. То кусочек сыра подбросят, то морковку, то горсть орехов. При этом не забывали каждый день добавлять специальный корм. Хомячок был запасливым животным — все, что не смог съесть сразу, прятал в разных местах клетки. На ночь. По ночам хозяева спали и не мешали ему устраивать веселую пирушку.
— Все худеешь и худеешь, — как-то раз сделал он замечание Календарю. — Праздники отмечаешь?
— А ты все полнеешь и полнеешь, — парировал Календарь. — Копишь запасы. Зачем?
— Что сбережено, то не потеряно, — буркнул Хомячок, грызя орех. — На черный день.
— Надо жить сегодняшним днем, — возразил Календарь. — Тогда он всегда будет красный.
Так и спорили Календарь и Хомячок. Тянулись минуты, бежали часы, летели дни. К концу года Календарь потерял последний листок и умер от истощения. А Хомяк потерял всякую подвижность и умер от ожирения.
Всякая крайность нехороша.
Нахлебница
Ворона и Крыса жили в одной многоэтажке. Ворона — на чердаке, Крыса — в подвале. Обе добывали пропитание в одном дворе и недолюбливали друг друга. Но однажды в подвале травили грызунов, и Крыса убежала на чердак.
— Милая Ворона, позволь остаться, пока у меня дома травля, — попросила она.
Вороне не очень-то хотелось помогать конкуренту, но она сжалилась:
— Ладно, оставайся. А что будешь есть?
— Да мне много не надо. Черствую корочку принесешь — и то ладно.
— Хорошо.
Ворона делилась с Крысой добычей — то колбаски принесет, то сыра, то хлеба. Крыса попьет дождевой водички и бегает по чердаку — резвится. Неделя так прошла, другая. Давно травля прекратилась, а Крыса не спешит домой. А зачем? Еды-воды вдоволь, светло, хорошо. Есть, где побегать — не то, что в темном подвале. Терпела-терпела Ворона и спрашивает:
— Ты когда домой-то возвратишься?
— Скоро-скоро, — отвечает Крыса. — На днях съеду.
И кормит Ворону обещаниями неделями. А тут еще привередничать начала:
— Что это ты все с помойки тащишь? У меня живот болит от такой пищи. Поймай голубя, свеженьким полакомимся.
— Голубя поймать нелегко, — отвечает Ворона. — Стая заклевать может.
— Да проще простого! — кипятится Крыса. — Я в подвале только их и ела.
Ворона молчит, усмехается про себя. А Крыса решила показать, как голубей ловить. Села на край слухового окна и лапами машет — вроде охотится. Махала-махала, да и упала вниз, прямо в родной подвал.
Только вот разбилась насмерть.
Одиннадцатая ворона
Маленькая девочка Саша доела ненавистную кашу и отправилась к окну считать ворон. Она жила на четвертом этаже многоэтажного дома, откуда открывался хороший вид на зеленый двор. Жаль только, что мама никогда не разрешала открывать окно, только ставила ее на защелку, как сейчас.
— Раз, два, три, — начала Саша. — Куда вы все подевались? Полетели на помойку? Это нечестно — ее не видно отсюда! А, вот еще две — напали на рыжего кота. Еще одна спряталась за ветку — выходи, я вижу! А самая старая клюет что-то с голубями — семь.
Александра (так ее звала мама, когда сердилась) посмотрела направо, потом налево, вплотную прижавшись к стеклу.
— Восемь — спряталась на балконе, вылетай, я вижу! Девять, десять — прилетели с соседнего двора. Все!
Удовлетворенна подсчетами, Саша слезла с табуретки, и задумалась, что ей делать дальше. Как вдруг что-то влетело в щель окна и шмякнулось на подоконник.
— Привет! — сказала… ворона.
Да-да, обыкновенная черная ворона, если считать «обыкновенным» то, что она разговаривала. Впрочем, девочка еще не знала точно, что может разговаривать, а что нет. Вон телевизор — говорит, но он не живой. А дедушка из третьего подъезда давно молчит, хотя он живой. Поэтому она улыбнулась, как ее учила мама и ответила:
— Привет! А ты кто?
— Догадайся! — каркнула Ворона.
— Ты ворона и все? Вот я — Саша Шмелева. А как твоя фамилия?
Ворона почесала клювом брюшко, подняв крыло. Саша терпеливо ждала. Ей было очень интересно. В самом деле, разве часто к нам залетают говорящие вороны?
— Одиннадцатая Ворона я, — не слишком дружелюбно ответила гостья. — Знаешь такое слово?
— Нет.
— Вот то-то и оно, — вздохнула птица.
— А почему? — удивилась Саша.
— А потому! Гостя сначала накормить надо, потом спрашивать. Мама тебя не учила хорошим манерам?
Саша ойкнула и полезла набирать кашу.
— Каша — это для голубей, — остановила ее Одиннадцатая. — Мясо есть?
— Не знаю, — пожала плечами девочка. — Разве что колбаса.
— Знаю я вашу колбасу, — буркнула Ворона. — Эмульсия одна. Тебе лучше не знать, что это такое, — добавила птица, наткнувшись на удивленный взгляд девочки.
— Есть ветчина…
