Тайсон вздрогнул: не каждый день кореш, с которым буквально час назад потягивал в машине из горлышка холодное пивко, оборачивается столь же холодным трупом. Эх, тяжела ты, доля «джентльмена удачи». И ведь никто слезинки не прольет по Антошке Федорове: отца не знал, а мать спилась, да и померла, когда сыну было неполных двенадцать; затем детдом, ПТУ, первое «дело», колония-малолетка. Дальше — больше. Стал Антон Питоном, благо природа не обидела: и ростом удался, и силенки невпроворот. Знаниями не блистал, зато смекалки, — где, чего провернуть, как «наехать» на бизнесмена или просто лоха и «срубить капусты», — хватало. «Братки» его уважали, побаивались даже: злой, да не просто злой — жестокий.
При виде Хозяина Глист замолк. Это далось ему не без труда — гримасы боли выдавали состояние подонка. Но босс, — Глист знал, — не терпел нытиков. Он героически стиснул зубы, и не проронил звука, когда Хозяин осматривал сломанную кость горе-помощника, лишь размазывал левой рукой обильные капли пота на лбу. Откуда-то из под плаща босс явил на свет небольшой потертый саквояжек: такие лишь в кино про американцев видели парни. Хозяин раскрыл пузатую кладь, вытащил шестигранный флакончик красного стекла и пластмассовый стакан, накапал пахучего зелья, дал глотнуть Глисту. Затем провел ладонью над местом перелома — опухоль на руке моментально уменьшилась.
Тайсон с восхищением наблюдал за действиями шефа. Колдун, в натуре, чистой воды чародей! Он, глядишь, и Питона оживит?
— Отломи планку от шкафа, — проскрежетал, не оборачиваясь, Хозяин Тайсону, — шину поставим.
И, уже обращаясь к Глисту, успокоил:
— Как на собаке заживет. А пока будешь левой лапой орудовать — сделаю тебя левшой.
На всё про всё ушло минуты две: босс не тратил на пустяки драгоценное время. Перешел к Шнапсу — тот оставался недвижим, но дышал; на лбу вздулся огромный кровоподтек.
— Живой. Повезло ему, наверно, — обронил босс. Тайсон хмыкнул. — Я говорю: повезло, что мозгов нет, а то получил бы сотрясение.
Тайсон подхалимски загоготал.
Хозяин опустился на корточки и сделал несколько быстрых движений раскрытой ладонью, чуть не касаясь лба Шнапса. Тот открыл глаза, рывком сел. Босс плеснул ему того же зелья, что и Глисту. Громила поднялся, покачиваясь, словно дредноут на невысокой балтийской волне.
— Там, в конце коридора туалет. Иди, смой кровь с морды, — приказал босс. — Работнички, мать вашу! С одним дохляком-доходягой не совладали!
— Босс, он как реактивный был! В натуре, клянусь!! — оправдывался за всех Тайсон.
— Оставь свой жаргон, урка недоделанный! Не люблю. — Хозяин строго глянул на бандюгана.
Добавил, чуть погодя:
— Не распинайся зря. Ясно, что здесь не обошлось без переброски биоэнергии. Не морщи лоб — не для твоего ума эта проблема. Давай-ка старичком займемся.
Он оглядел кабинет, оценивая, должно быть, где удобнее «заниматься старичком». Выбрал солидный двухтумбовый стол, принадлежащий Егорычу, бесцеремонно одним движением смахнул с него все бумаги, настольную лампу и телефонный аппарат. Трубка телефона обиженно запищала, но тут же и умолкла — босс выдернул шнур.
Егорыча поместили на стол. Он, похоже, был жив, но в глубоком обмороке, если не в коме. Босс скинул плащ, швырнул, небрежно, на спинку стула, оставшись в сером, с «искрой» костюме, на заказ, видимо, сшитом.
«Клевый прикид», — мысленно отметил Тайсон — понимал толк в фирменных вещах.
Босс извлек из саквояжа еще один флакончик, на этот раз темно-коричневого, как у пивных бутылок стекла, поболтал, посмотрел на свет, задумчиво насвистел что-то. Достал короткий нож, протянул Тайсону:
— Разожми ему зубы.
Тайсон честно пытался выполнить поручение, но зубы старика не поддавались. Он, похоже, откинул копыта, да и окоченел уже. Тайсон бросил испуганный взгляд на начальника. Тот криво ухмыльнулся: ну, помощнички!
— Ладно, переверни его на спину и держи губы.
Кому такое понравится? Но Тайсон смиренно выполнил поручение.
Наблюдая, как Хозяин вливает, по капле, розовую жидкость в рот старичку, Тайсон вспомнил, вдруг, похожую сцену из читанной, когда-то, книги. Любил он читать, раньше. После не до книжек стало… «Граф Монте-Кристо», — всплыло в памяти бандюгана. Точно: Эдмон Дантес капает настой в рот безжизненному аббату Фариа. Чувствовать себя помощником будущего графа ему импонировало: вроде как доброе дело совершает. Тайсон ведь не был исчадьем ада. Просто были нужны деньги — и он их делал. Как умел. За то, что бы забить насмерть человека ему платили тысячу долларов. Нормальные деньги! А тут босс пообещал столько, что можно не лишать жизни целый посёлок. За такие бабки можно и подержать губы покойнику. А что? Мертвые не кусаются…
Действительность вступила в противоречие с опытом. Мертвяк внезапно резко согнул шею, и пальцы левой руки Тайсона оказались у него во рту.
— А-а-а!!!!
Вот так: безымянный, средний и указательный пальцы остались без первых фаланг. Тайсон с ужасом и отвращением смотрел на руку, тряс ею, забрызгивая все округ. Пришлось срочно вмешаться Хозяину. Босс перехватил Тайсона за запястье, сделал резкие движения вверх-вниз и по кругу — кровь в момент перестала фонтанировать.
— Не визжи!
В углу Глист принялся издавать какие-то подозрительные звуки. Тайсон бешено зыркнул на него. Друган замолк.
Тут умерший заговорил:
— Что тебе от меня надо, нежить?
— Ну-ну, обзываемся? — с видимым облегчением осведомился босс. — Я уж опасался — ты у нас особенный, магии не подверженный.
— Что тебе от меня надо, нежить?
— Сейчас, сейчас твоё любопытство будет удовлетворено…
В оккультном мире существует множество практик оживления трупов. О некоторых знал даже Тайсон: любил он посмотреть по видео новенький «жутик». Но никогда ещё низ живота у него не стягивался в такой холодный узел от страха перед происходящим.
Босс запел. Предварительно он скрючился, скривился, и пошел кругом, приволакивая ногу. Напоминал при этом голодного стервятника, который кружит около найденной добычи, таща за собой мешающие на земле крылья. Вытянутая шея и шляпа делали его еще более схожим с грифом. А вот звуки песни…
Слов не было, как таковых. Утробное ритмичное завывание, перемежающиеся гортанными причмокиваниями-прищёлкиваниями, вот что неслось по комнате, заставляя вибрировать оконные стёкла.
Вернувшийся из туалета Шнапс потом говорил, что пришел в себя оттого, что у него в груди будто сработал будильник: всё затряслось мелко-мелко и запищало в ушах. Глист, всё еще потрясенный спасением руки, ничего подобного не заметил. Ему казалось, что просто где-то включили компрессор, вот окна и зазвенели.
А что они должны были почувствовать? Не про них творилась та волшба.
Труп старика, начавший под действием эликсира не только кусаться, но даже и говорить, проявил признаки страдания: видно, противился тому, что с ним делало заклинание, облаченное в форму «песни».
Тайсон не удивился бы, если из старческого полутрупа показался, вдруг, голубой дымок, или туманный человечек, которым режиссеры любят имитировать отлетающую душу. Ничего такого. Сгорел старик. Начал обугливаться, причем совершенно без дыма и язычков пламени, и исчез полностью.
— Что это было? — без всякой надежды на ответ прошелестел со своего места Глист.
