чайный прием Делакампа, а в дальнейшем там предполагалось проводить все заседания Бустерс- клуба.
Номера, обставленные мебелью Стикли, составляли предмет особой гордости Фрэн.
— Я много путешествовала и останавливалась в самых шикарных отелях, — объясняла она. — Обстановка в номерах всюду первоклассная, но
— А где остановится мистер Камп, когда приедет? — спросил Квиллер.
— В «президентском» люксе, разумеется. Там никогда не останавливался ни один президент, но имеется смежная комната для охраны, где поселится его секретарша.
— Надеюсь, он ничего не имеет против кошек, — сказал Квиллер, кивнув в сторону здания на другой стороне улицы. В квартире на втором этаже было пять окон, и в каждом из них сидело по кошке, с интересом наблюдавшей за тем, что делается снаружи.
— Очень смешно, правда? — хихикнула Фрэн. — Следят за голубями на крыше отеля.
— Или за порядком на улице. А кто там живёт?
— Миссис Спренкл. Ей принадлежит весь квартал. Когда умер её муж, она продала загородный дом и переселилась сюда, в самый центр. Ей нравится шум и суета. А её супруг любил тишину и покой. Интересно, что заставляет мужчину, который не терпит шума, жениться на женщине, не выносящей тишины?
— Вероятно, закон единства и борьбы противоположностей. У неё очень необычные портьеры. Твоя клиентка?
— Нет, для неё всё делает Аманда. У миссис Спренкл в доме сугубо викторианская обстановка. Ты бы пришёл в ужас, Квилл… А теперь я познакомлю тебя с управляющим отелем. Он тоже из Чикаго.
Дверь в кабинет управляющего на втором этаже была распахнута настежь. За столом работал молодой человек спортивного вида в костюме и при галстуке.
— Барри, разреши познакомить тебя с мистером К., — произнесла Фрэн.
Молодой человек вскочил с места и протянул Квиллеру руку:
— Барри Морган.
— Джим Квиллер. Разрешите приветствовать вас…
— Я оставляю вас, мальчики, — возвестила Фрэн. — У меня ещё масса дел. Увидимся на открытии.
— Присаживайтесь, мистер Квиллер, — пригласил управляющий.
— Зовите меня просто Квилл. Это короче, звучит внушительнее и экономит энергию. Мне сказали, что вы из Чикаго. Я тоже. С самого рождения болел за «Кабз»[9]. Что привело вас в нашу глушь?
— Я служил помощником управляющего в большом отеле и решил, что не помешает подняться ступенькой выше. Меня всегда привлекал туристский бизнес. Отец был коммивояжером и часто брал меня с собой в поездки. Мне нравилось останавливаться в разных отелях, и в детстве я мечтал стать коридорным — у них такая красивая униформа. Ну а теперь, окончив Корнеллский университет, я не прочь покомандовать отелем.
— Как по-вашему, новый отель дебютирует успешно?
— Более чем! — Барри заглянул в отрывной календарь: — Завтра приём с шампанским. В День труда — семейное торжество. Во вторник — чаепитие. В среду — ланч Бустерс-клуба. На День труда и на время Шотландского фестиваля забронированы все номера. И многие столики в ресторане тоже. У нас новый знаменитый шеф-повар из Чикаго. Журналистка из вашей газеты уже брала у него интервью. Все служащие отеля в волнении. Их набрали ещё до моего приезда — этим занималась контора мистера Бартера. Это он придумал взять на полставки студентов колледжа. Светлая голова!
Дж. Аллен Бартер был младшим компаньоном адвокатской конторы «Хасселрич, Беннет и Бартер», которой Квиллер поручил вести свои дела и поддерживать контакт с Фондом Клингеншоенов. Поскольку Фонд К. был владельцем отеля, Бартер являлся его директором.
— Да, — согласился Квиллер, — я хорошо знаю Барта. Он сказал, что вам нужно жильё. А у меня в усадьбе как раз освободилась квартира над каретным сараем. Четыре меблированные комнаты. Всего в нескольких кварталах от центра.
— Блеск! Я беру, — обрадовался управляющий. — Пока я устроился в отеле, но у меня целый фургон барахла. Не знаю, куда его девать.
— Всё-таки взгляните сначала на квартиру, — посоветовал Квиллер. — Я готов показать её в любой момент.
— А если прямо сейчас?
Через несколько минут Барри Морган уже следовал в своём автофургоне за Квиллером по Главной улице. Проехав по Парковому кольцу мимо театра, они остановились у каменного каретного сарая с большими фонарями на всех четырёх углах.
— Блеск! — воскликнул Барри, выпрыгивая из машины.
— Но предупреждаю вас: лестница узкая и крутая. Здание было построено в девятнадцатом веке, когда у людей были маленькие ноги и узкие плечи. К тому же, говорят, здесь обитает привидение — некая молодая дама по имени Дейзи.
— Блеск!
— Когда устроитесь, можете проехать через лес до моего амбара — отметим ваше новоселье.
— Блеск!
— Кстати, — спросил Квиллер, — как вы относитесь к кошкам?
— Все, кто ходит на четырёх ногах и не кусается, мои друзья.
К тому времени, когда прибыл Барри, кошки уже были накормлены и, свернувшись на облюбованных ими стульях, погрузились в сон. Квиллер вышел из дома встретить гостя и испытал большое удовольствие от потрясения, пережитого Морганом, когда огромный столетний амбар предстал перед ним во всей своей красе.
— Блеск! — произнёс гость с восхищением.
Внутренность амбара с его спиральной лестницей, антресолями и гигантским каминным кубом посередине привела Барри в ещё большее изумление.
— Что вы предпочитаете? У меня большой выбор напитков.
— Честно говоря, я по этой части не специалист. А вы что будете?
— Имбирное пиво.
— Блеск! Я тоже.
Барри переоделся в более свободный костюм и ходил по амбару, засунув руки в карманы и делясь впечатлениями:
— Это ваши кошки или диванные подушки?.. Неужели вы всё это прочитали?.. Ara, y вас «лежачий» велосипед! Неужели вы на нём ездите?
— Это подарок, — объяснил Квиллер. — Я уже привык ездить с задранными ногами, мне даже нравится.
Они устроились с кружками пива в библиотеке.
— Вы не против, если я буду жевать резинку? — спросил Барри. — Пытаюсь бросить курить.
— Валяйте.
— Это корзина для мусора? — Он швырнул обертку в полированный деревянный чан с резной ручкой.
— Да, корзина для мусора, она же древнекитайская чаша для воды, или наоборот… Я, знаете ли, не брал в рот резинки с тех пор, как перестал играть в бейсбол. Тогда это было частью ритуала: резинку в рот, натягиваешь бейсболку, хлопаешь перчатками, подтягиваешь ремень — и пошёл.
— А почему вы бросили бейсбол?
— Повредил колено в армии. Травма давала о себе знать до тех пор, пока я не переехал в Мускаунти,
