А как найти доступ к истине? Это — главный вопрос. В нем ключик от волшебной дверцы, за которой спрятаны решения многих и многих ваших проблем. Вот этот ключик мы и пойдем искать. Вам это понятно, мои уважаемые Буратино?
Если готовы, если сердце стучит, если не пугают трудности, если есть сила сзади, ниже спины…
Готовьтесь плавно перейти к тренировкам и упражнениям. Эта наша с вами беседа в книге своего рода попутчик. Поболтаем о том, о сем, чтобы скоротать путь-дорогу.
Если вы готовы — в путь!
Пойдем, на экскурсию л великий театр абсурда, в большой театр теней.
Мы с вами пройдем через сумеречны и мир инвалидов, которые думают, что они правят этим миром. Одним словом, пройдем через мир обычных людей со всеми их академиями, министерствами и другими силовыми структурами, заполненными людьми, которые жрут и… о чем — то мечтают.
Добро пожаловать в главу про пятичувственников.
P.S.
—
…Однажды мы с Мирзакаримом и одной моей знакомой шли к метро, и по пути он сказал, что никогда в метро не был, и просил рассказать ему, что там и как.
В каждом из нас сидит и взрослый человек, и юноша, и мальчик. Мужчины нас поймут. Так вот, хорохорясь перед нашей спутницей, как павлины, мы шли вниз, в подземный переход, чтобы оттуда попасть в метро. А что произошло дальше…
Зима, февраль, а у него на ногах летние туфли — как-никак он человек с юга. Когда мы стали по лестнице спускаться, он поскользнулся и упал. Головой стукнулся о ступеньки, покрытые льдом.
Так это было смешно, когда после разглагольствования о высоких материях он вдруг оказался на земле с высоко поднятыми ногами. Да еще мимо проходящий парень бросил реплику:
— Чурка! Чем приставать к нашим девушкам, научись вначале ходить по городу!
А люди идут сплошным потоком, и ему показалось, что все оживленно загалдели. Мирзакарим, держась за голову, стал спрашивать нас:
— А почему они смеются? Боже мой, что за нравы здесь?!
Почему, когда кому-то плохо, другим хорошо?! Кем он меня обозвал?! Я чурка, а он, значит, человек?! Он стал человеком только потому, что научился ходить по городу?!
— Стой, уважаемый!
Он даже не обернулся. Процедил сквозь зубы:
— Да пошел ты…. Понаехали тут!
Мирзакарим, обидевшись, начал, как мальчик, оправдываться:
— Что я им сделал плохого?! Ведь я же упал, не они! Почему они меня оскорбляют?
Мы стали его успокаивать, но он уже разошелся не на шутку:
— Ах, они называют себя человеком только потому, что умеют ходить по городу?! Что от них тогда останется, когда я у них это отниму?
Вдруг тот парень, ни с того ни с сего, на ровном месте споткнулся и упал. Только поднялся на ноги и снова повалился.
Потом Мирзакарим повернулся лицом к лестнице, по которой перемещался широкий поток людей, какой бывает только в больших городах.
И вдруг все, кто находился в этот момент на лестнице, начали спотыкаться и плавно скатываться вниз. Вставали и снова падали, вставали и падали. А наш Мирзакарим только приговаривал:
— Значит, вы умеете ходить?! Вот вам еще напоследок подарок от чурки. А ну-ка, апорт! Еще раз повторите-ка на бис!
Мы попытались заступиться за эти:»с людей, а он нас резко одернул:
— Не вмешивайтесь!
Так что и нам под горячую руку досталось на орехи.
И опять, как по команде, все поднявшиеся только что на ноги снова повалились. К нашему удивлению, стоял общий визг вперемежку с хохотом.
Потом он выдохнул:
— Все! Пошли отсюда. Мне тошно и гадко от вашего пошлого города! Извините за проявление моей слабости. Это у меня сработал рефлекс старой обиды! Употребляя именно слово «чурка», меня в армии пинали кирзовыми сапогами, да так, что забили до инвалидности! Так что прошу прощения!
С сегодняшнего дня даю вам слово, что буду еще более примерным горожанином, чем вы все, вместе взятые. Кстати, никто из них не пострадал, уж я об этом позаботился! За этот поступок мне еще как попадет от моих Наставников!
Потом Мирзакарим резко повернулся и пошел в направлении того «острослова». Мы испугались, что теперь он еще надумал подраться, и побежали за ним!
Он подошел, помог ему подняться, потрепал по плечу и сказал:
— Извини, брат! Я только что по отношению к тебе совершил очередную ошибку. Хочу вернуть тебе то, что забрал у тебя, не спрашивая на то разрешения.
Парень недоуменно посмотрел, потом начал хлопать себя по карманам.
— Да не кошелё-ё-к! Мне твои деньги не нужны. Просто я тебе возвращаю твои «оторванные» яйца. Они тебе еще пригодятся, чтобы расплодить таких же идиотов, как ты сам! Так что в будущем веди себя хорошо! Вдруг еще раз тебе встретится такой же «чурка», как я, но «коллекционирующий» чужие яйца. Бывай!
И мы пошли в метро, продолжая успокаивать его. Но этим дело не закончилось.
После того случая в переходе, находясь еще под впечатлением, мы стали присматриваться к Мирзакариму по мере того, как спускались по эскалатору на станцию.
Вдруг он начал меняться в лице. Стал часто дышать, и вид у него был явно болезненный.
Потом, когда ехать оставалось совсем немного, он вдруг, схватившись за горло, резко повернулся и побежал назад навстречу потоку.
Все начали возмущаться: