совете братства квартирмейстером. Вместе с двумя помощниками он позаботился о том, чтобы все ценности были перегружены с борта баркалоны на баркас и переправлены на остров. Туда же доставили раненых флибустьеров и пленных — трех испанцев и мулата, а также тело Жана Леблана, которое было тут же предано земле. Что касается трупов павших во время сражения испанских матросов, то все они были разуты, раздеты и без каких–либо погребальных церемоний выброшены в море.
Около двух часов ночи, оставив на борту «Санта Барбары» трех часовых, Рок Бразилец и его компаньоны вернулись на берег. Здесь они нашли Касика Сэма — угрюмого, но живого и невредимого, — который вкратце рассказал им о том, как погиб Леблан.
- Значит, Белую Молнию застрелил испанский капитан? — переспросил индейца Фрэнсис Тью.
- Да, — кивнул Касик. — Я видел это собственными глазами.
Рыжебородый стиснул кулаки, взглянул исподлобья на Бразильца и злобно процедил:
- Кровь Белой Молнии взывает об отмщении, командир. Этих испанских свиней следует поджарить на костре или, в крайнем случае, утопить.
Главарь пожал плечами.
- Убить их можно было еще на борту судна. Нет нужды доказывать, что они вполне заслуживают подобного наказания. Но, — губы Рока скривились в недоброй усмешке, — гораздо полезнее для нас сначала допросить их и попытаться выяснить, не смогут ли они принести нам какую–либо выгоду, а уж после — воздать каждому по заслугам.
Спустя короткое время, выставив охрану возле букана, в котором были заперты пленники, разбойники начали готовиться ко сну. Люди Джона Боулза разместились в хижине, соратники Рока Бразильца — по соседству с ней, в палатках и шалашах. Прежде чем уснуть, вожак долго жевал табачный лист, обдумывая возможные варианты дальнейших действий. Сейчас, когда удача улыбнулась ему, и он вновь почувствовал себя общепризнанным лидером этой разношерстной ватаги, весьма важно было не растерять заработанные очки и, с умом распорядившись находившимися на руках козырями — трофейным судном и пленным испанским капитаном, — попытаться закрепить достигнутый успех. «Прежде всего, нужно будет узнать, откуда они пришли, — размышлял Рок. — Возможно, есть смысл оставить на мачте испанский флаг и, переодевшись в испанское платье, нежданно–негаданно нагрянуть в их курятник. Такие трюки уже не раз проделывали ребята с Тортуги. Впрочем, более легким способом добывания монет может быть получение выкупа за голову капитана судна. Красная Рожа уверял, что отец капитана богат, как Фуггер. Если это так, мы можем рассчитывать на солидный куш. Вряд ли папаша захочет долго упрямиться и торговаться, рискуя потерять любимое чадо, и к тому же, по всей видимости, прямого наследника… Да, пожалуй, следует отдать предпочтение второму варианту».
Ранним утром, едва первые лучи восходящего солнца озарили верхушки пальм и генипас, пиратский лагерь пришел в движение. Убедившись, что призовая баркалона по–прежнему находится там, где они ее оставили, и что на море все еще держится штиль, разбойники решили сразу же после завтрака стащить «Санта Барбару» с песчаной отмели и отбуксировать ее в глубь бухты, поближе к устью Черепашьего ручья. Над выполнением этой задачи они бились почти пять часов кряду, пока, к общей радости, расснащенное судно не сдвинулось с мертвой точки и не оказалось на чистой воде. Затем, пока часть флибустьеров во главе с плотником взялась за ремонт и переоснащение баркалоны, другие занялись описью и сортировкой захваченной на ее борту добычи.
Все это время дон Мигель и его товарищи по несчастью находились в душном, пропахшем гнилью и дымом букане, не зная, как долго продлится их заточение и что ждет их в будущем — свобода, рабство или смерть. Пиратский лекарь Пит Грааф (он же Холера) бегло осмотрел раны, полученные ими во время ночного боя, и, устремив задумчивый взгляд в потолок, изрек:
- Смертельных ранений, сеньоры, ни у одного из вас я не обнаружил. Единственное, что вам может угрожать здесь, на этом славном острове — это тропическая лихорадка, бороться с которой лучше всего при помощи кровопусканий. Кровопускания на сегодняшний день являются самым эффективным средством лечения, ибо они способствуют удалению из организма человека зараженной болезнью крови. Чем опаснее болезнь, тем больше крови нужно выпустить из больного, иначе он не сможет одолеть свою хворь и, того глади, помрет в расцвете лет.
Слушая лекцию Холеры о пользе кровопусканий, которую он читал на странном англо–испано– голландском жаргоне, дон Мигель смог понять лишь одно: вместо того, чтобы тратить лекарства на лечение раненых пленников, флибустьеры просто–напросто прикончат их, выпустив из них последнюю кровь.
Как только Холера, сетуя на невыносимую жару, москитов и головную боль, ушел, Бенавидес с трудом повернулся на правый бок — так, чтобы лучше видеть своих товарищей по несчастью — и, не обращаясь ни к кому конкретно, прошептал:
- Имейте в виду: если люди, которые нас захватили, прибыли сюда с Ямайки по поручению того мерзавца, который обещал продать нам партию невольников, они вряд ли оставят нас в живых. Канальи нарушили условия договора и теперь постараются убрать всех свидетелей, способных рассказать правду об их вероломстве.
- Но ведь их вожак поклялся, что отныне нам ничто не грозит, — прохрипел Родриго Хименес.
- Не будь ребенком, Родриго, — подал голос канонир. — Если это те люди, о которых говорит дон Мигель, то для них обмануть кого–либо — все равно, что плюнуть.
- Почему же они не расправились с нами раньше, на борту «Санта Барбары»?
- А ты не догадываешься? — прищурил один глаз Херес. — Они хотят сначала выведать, кто мы да откуда пришли.
- Что же нам делать? Дон Мигель, неужели наше положение совершенно безвыходно?
- Я молю Всевышнего, чтобы эти разбойники не имели ничего общего с теми, которые должны были доставить к устью Рио–Веласкес рабов, — ответил Бенавидес. — Только в этом случае мы сможем надеяться на спасение. Они, быть может, захотят получить за наше освобождение выкуп. Что ж, дон Антонио не пожалеет денег… Но, повторяю, если это люди предателя из Порт–Ройяла, нас ничто не спасет.
Слова дона Мигеля и мрачный тон, которым они были произнесены, подействовали на его друзей по несчастью столь удручающе, что в течение следующих десяти минут ни один из них не раскрыл рта, храня тревожное молчание. Из–за стены, исполосованной щелями, через которые в букан просачивался солнечный свет, до слуха их то и дело долетали громкие возгласы, крики, свист и хохот флибустьеров. Последние, безусловно, пребывали в отличном расположении духа, радуясь недавно одержанной победе. И чем больше веселились разбойники, тем угрюмее становились пленные испанцы и мулат, запертые в коптильне.
Около двух часов дня небесную синь заслонили грозовые тучи, и на землю обрушился сплошной поток воды. В три часа ливень сменился обычным дождем, который прекратился в половине пятого.
Когда солнце снова выглянуло из–зa туч, Рок Бразилец решил, что настала пора более близко познакомиться с пленными испанцами. Расположившись вместе со своими компаньонами и «офицерами» на бочках, ящиках и тюках, сложенных под парусиновым навесом, он попросил юнгу привести из букана Родриго Хименеса.
Допрос пилота «Санта Барбары» продлился недолго — не более пятнадцати минут. Убедившись, что тощий, едва державшийся на ногах баск хорошо знаком с окрестными водами и островами, а также в достаточной степени осведомлен о цели плавания баркалоны, Бразилец и его люди на некоторое время утратили к нему интерес.
Вторым на допрос был вызван Эрнан Херес. Он, как и пилот, знал о цели плавания. На вопрос Джона Боулза, известно ли ему, куда дон Мигель должен был доставить купленных у англичан рабов, канонир ответил:
- Должно быть, домой, на асьенду «Райское яблоко».
Пираты переглянулись.
- Так, это уже интересно, — задумчиво пробормотал Рок Бразилец и, неожиданно приставив к горлу допрашиваемого испанца острие шпаги, потребовал:
- Ну–ка, приятель, выкладывай, что это за асьенда и где она находится?!
Херес, вытаращив глаза и судорожно сглотнув слюну, еле слышно промямлил:
- Сеньор капитан, я все скажу… Это асьенда Антонио Бенавидеса, отца дона Мигеля. Она находится к востоку отсюда, за мысом Кабана.
