Мерлин, например. Соглашайся, Тристан! Рыцарей много, волшебников мало. Больше славы достанется, — раздался весёлый голос, — Наставница, тут тебя один благородный воин ищет. Из твоего королевства!
— Какого королевства? — Немайн чуть с ветки не упала.
— Я сегодня не Тристан, — сообщил ученик, — Сегодня латинский день, так что я Аргут…
— Из того, которое выделил тебе Гулидиен. Раз уж ты никому не подчинена, то и защита народа, на твоих землях живущего, от потусторонних сил, работа твоя. Королевская работа.
— Я не могу. Я дочь принцепса, — объяснила Немайн, искренне жалея, что у неё не два рта — слушать двоих получалось замечательно, как раз по уху на нос, а вот отвечать приходилось по-очереди, — Думаешь, старый обычай на пустом месте взялся? Принцепс не должен быть королём, да лучше бы ему и в близком родстве с королями не состоять? Потому как, если правитель заделается тираном, или покажет себя негодным правителем, именно Хозяин заезжего дома должен созвать Совет, поднять народ и свергнуть дурного короля. А родную кровиночку ему, может статься, отстранять не захочется…
После этого перешла на латынь, и напомнила Аргуту, что частные уроки фехтования — это одно, а полноценное ученичество — совсем другое. И посоветовала раз и навсегда решить этот вопрос с родителями…
— Так что, нам обратно к Гулидиену проситься? — печально спросил Ивор, который уже свыкся с мыслью, что стал человеком государственным. Почему-то возвращаться в прежний беззаботный статус крепкого хозяина не хотелось, — Или к Рису? Будет не принцем, а королём!
Ещё утром Немайн сказала бы: да! Одно дело, получить землю под застройку, другое — область в управление. На второе она не подписывалась. Но два мешочка с деньгами, взятыми под дело, перевешивали личное хотение. Впрочем, тут стоило подумать.
— Не обязательно, — заявила она, — но король ведь не только от потусторонних сил защищает? Есть и другая работа?
— Не только.
— Тогда так… Сейчас я закончу занятия с учеником. Приду домой. Поем. Посплю. И часов через шесть буду свежая и умная. Тогда всё и обсудим? Договорились?
Ивор и этому был рад. По крайней мере, что-то определённое. Эйра между тем продолжала длинное рассуждение о глупых рыцарях и умных ведьмах… Половину историй она почерпнула у Анны. Но от некоторых пассажей Немайн ощутила гордость за сестру. Например, та предложила Тристану спросить у братика, на какие деньги приобретены его боевой конь и доспехи. Желательно — при матери и Бриане. Отец-то, хоть и приносит семье доход, да всё-таки больше статусом и уважением. Уж больно часто лечит бесплатно — или за натурные благодарности, реализацией которых занимаются старшие дочери. Жене некогда — несмотря на постоянную беременность, Элейн руководит гильдией ткачей, и если кто-то и заработал на прошлой ярмарке больше, чем семейка Дэффида, так это она!
Потом из дому выглянула рыжая — чуть-чуть светлее мастью, чем сама Немайн, радостно завизжала, на правах неученицы полезла обниматься — и с ветки сида сверзилась. Впрочем, любовь к нежностям её после обновления не покинула. Так что в результате заглянуть в дом, поговорить и откушать сидовского напитка довелось существу умиротворённому и размякшему. Впору верёвки вить.
— Где все старшие, кстати?
— Отец у пациента, у мамы какая-то проблема с новыми прялками… Да сама она разберётся. Сиди.
Немайн и сидела: поджав ноги и уши. Манера сидеть не на стульях, а на подушках больше всего понравилась детям. Ну, им часто новенькое нравится. Вопрос один — наиграются или нет? Но — было приятно, что случайная пустяковая вещь — прижилась. Ещё больше радовали успехи кофе. Был он не ячменный, а цикориевый! Впрочем, у врача неудивительно. Сиду в гости не ждали — а значит, напиток понравился. Это было приятно. Сказала.
— Цикориевый только у нас, — похвасталась Альма, — Но ячменный тоже ничего. Особенно, когда дождь за окном.
А здесь почти всегда дождь за окном. А если нет, значит, собирается.
— Майни, а ты правда теперь днём спать будешь? Всегда-всегда?
— Буду. И мясо прописали. Кроме четвергов.
— Мясо ладно, а вот историю расскажи. Раз для тебя, получается, вечер. Страшную. Я потом сестрёнкам перескажу. Под завывания ветра!
Историю им, значит. Тристан, который сегодня Аргут, ждёт легенду про Кухулина. Альме подавай чего-нибудь страшненького. Будет. Чего-чего, а страшненькой дряни к двадцать первому веку понавыдумывали немало. Вот, например. Колодец и маятник. История, ничем не хуже, чем про бочонок амонтильядо. Только Эдгар По, мерзавец, написал от первого лица — уничтожая всю интригу. Да хэппи-энд приделал, как настоящий американец. Нет, его ошибок повторять не стоит…
Рассказчица сида хорошая — вот облака разошлись, вот солнышко выглянуло, вот и рассказ окончен, а слушатели сидят тихонько и молчат. Первой дар речи обрела Альма.
— А почему его не спасли? Почему франки не пришли до того, как он в колодец свалился?
— Не успели. Кони устали. Проводник подвёл. Это же взаправдашний случай. Так вышло.
Неадаптированная, историческая правда эта на деле произошла не в Испании, а в Италии, и генерал Бонапарт опоздал спасти узника. Сиды же не лгут! Зато душераздирающих интонаций, которые так славно получились у эксцентричного виргинца, не пожалела.
— Майни, — голос Альмы чуть дрожал, — Ну скажи, что это выдумка! Сочинять и врать — это же разные вещи!
Немайн стало стыдно. Как намёки на императорское происхождение епископу делать — так пожалуйста. А как истории детям рассказывать — так я не вру!
— Я, и правда, многое придумала.
— Я так и знала! — Альма снова повисла на шее. Хорошо-то как!
Когда довольная и отдохнувшая сида ушла домой — спать, хмурый Тристан немедленно испортил сестре настроение.
— Она многое придумала, — заявил он, — вот только не так, как тебе кажется.
— То есть?
— А вот есть. Смотри: сиды не врут. Значит, история — правда.
— Выдуманная правда.
— Выдуманная правда — это враньё. Зато разговаривать загадками они умеют здорово. Так? А ещё Немайн добрая.
— Так, — девочка уже чуяла подвох. Но что ей оставалось? Закричать на брата, чтоб не смел ничего говорить, что она знать ничего не хочет? Не той она породы!
— А раз так, то вот тебе загадка: все эти штуки, колодец, маятник, подвижные стены — кто их вообще мог придумать?
— Ты плохой, — сказала Альма брату, — Майни не такая! Вот я ей расскажу, и она тебя учить не будет.
— Будет, — отрезал Тристан, — только ты лучше не говори. Тогда она решит, что я умный, и будет меня как колдуна учить. А я хочу быть рыцарем!
Лес. Суровый и вдохновенный. Прозрачный аромат смолы. Хрустящая сушь полстилки под ногами. Сида идёт! Разбегайтесь, звери — не то кабан в камышах, не то медведь не в настроении. В руке — любимый посох. Идёт, почти бежит. Как наяву бегала! Теперь и во сне… Поляна. Шелест ольхи. Тут, во сне — лето. Друиды. Жрица с золочёным серпом на поясе. Поёт. Знакомое. "Casta Diva" из «Нормы»! Подносят снопы для благословения. Та что-то делает с ними серпом. "Явись, богиня!"
— Ну, я пришла, — громко сообщила Немайн, — дальше что?
На Неметону особого внимания не обратили. Всё правильно, обряд прерывать нельзя… Но один друид обернулся. Немайн с удивлением узнала старого доброго призрака оперы.
— А ничего, — сурово пожевал тот губами, — петь тебе хочется, только всего. Это ведь страшно: обладать таким голосом — и не петь! Я композитор, мне проще: оторвите руки, ноги, фугу… носом напишу. А
