– Сегодня или завтра следует посмотреть в газетах. Обязательно что-то будет. Причем будет так подано, что Хозяинов окажется ни при чем. Возможно. У меня есть диктофонная запись. Вениамин Вениаминович прямо сознается, что сотрудничал с Чанышевым в сборе компромата на основного конкурента. А Вениамин Вениаминович – человек Хозяинова.
– Тогда к тебе следует приставлять охрану, – холодно сказал Панкратов. – Где у тебя кассеты? В офисе?
– Везде понемногу.
– Привез бы ты их сюда. От греха подальше. Это же – улика! И побыстрее бы, а, майор?
– Они не знают, что я записывал беседу на диктофон. Завтра привезу обязательно. Сначала сам хочу еще раз прослушать. Кроме того, моя тачка стоит внизу в плачевном состоянии. Что-то случилось с движком.
– Попроси машину у Лоскуткова.
Панкратов опять повернулся к компьютеру.
– Ну, ребята, ну, молодцы… – бормотал он.
Нечто подобное бормотал и Слава.
Я, поскольку не успел набрать в своем компьютере ни одного файла, мало чего понимал в их восхищении, но отдавал дань профессионалам. И потому пытался допить чифирь, приготовленный Славой, и понять, что и где я упустил. Хорошо, что вспомнил про кассеты. Надо будет обязательно их прослушать. Все. С самого начала.
С таким настроением я и встал, решив заглянуть в кабинет к Лоскуткову и полюбопытствовать – как себя чувствует под рысьими глазами майора бедный Гоша Осоченко.
Кабинет майора располагался в другом конце коридора. Я добрался до него как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и на пороге мы встретились с Гошей. Он собрался уходить. Вернее, не он, а они, потому что на руках Гоши опять был его рыжий друг – котенок. Опять руки были расцарапаны до крови, а царапины прижаты платком.
– Привет, рыжий… – я осторожно погладил котенка. Он, естественно, цапнул меня лапой, но оцарапал лишь чуть-чуть, даже не до крови. Совсем не так, как хозяина.
И тут меня осенило.
– Вы уже закончили беседу? – спросил я Лоскуткова, который стоял за спиной у Гоши.
– Да, – невнятно пробормотал Осоченко и попытался пройти мимо меня, держа на весу подписанный майором пропуск.
Я дорогу уступил. Вид у парня был жалковатый. Рысиный взгляд он, похоже, выдержать не смог. И только потом вошел в кабинет.
– Что? – Лоскутков носом чует, когда у меня есть интересное сообщение. На очередной очень «подробный вопрос» я показал ему свою руку.
– Ну и что?
– Котенок меня оцарапал.
– Ну и что? – повторение звучало уже грозно.
Я снова показал руку.
– У меня появилась хоть капелька крови?
Лоскутков начал соображать.
– Что он сказал тебе, когда пришел с котенком?
– Сказал, что только что подарили. Не успел еще домой отвезти.
– То же самое он вчера говорил мне.
Соображает майор, надо сказать, быстро. Но не всегда правильно.
– Леший?
– Может быть.
– Понял. Вызываю наряд. Буду задерживать.
– Не спеши. Никуда он не денется. Есть еще один способ проверки. Отправь на экспертизу это. Если здесь найдутся остатки крови, тогда можешь действовать смелее.
Я достал нож, который так и не отдал Гоше. Тот самый нож, который выбил у него из рук Паша Гальцев.
– На «остатки крови» сделают быстро. Чтобы кровь идентифицировать по группе, понадобится несколько часов. А идентифицировать по ДНК смогут только к завтрашнему дню.
– Ну и пусть делают. Где искать Гошу, мы знаем.
– Царапины, которые он старательно хочет приписать котенку, и пистолет Лешего в доме, где он часто бывал, – задумчиво процедил сквозь зубы майор. – Это уже два совпадения. Слишком много для того, чтобы слепо верить в случайность. Думаешь, не надо торопиться?..
– Надо посмотреть, как к этому делу причастна Александра Чанышева. А я пока проанализирую записи всех бесед со своими клиентами. Может, что и найду.
– Тащи кассеты сюда.
– Машина сломалась. Дай твою.
Майор молча протянул ключи.
Дождь моросил не переставая. Козырек остановки защитил бы от сильного и тяжелого дождя, но такой мелкий превращался в воздухе во взвесь, и порывистый сквозной ветер заносил ее даже под козырек, отчего скамейка намокла, и на нее невозможно было сесть. А Паша за день болтанки по городу устал. Промокли ноги, и даже те полтора часа, что он продремал в кинотеатре, усталость не сняли. Хотелось элементарно выспаться в тепле.
Днем Паша вдруг вспомнил о матери. Даже ее привычная ругань показалась сейчас ностальгически родной. Можно было бы и зайти, проведать ее, пока отчим на работе. Но, подойдя к дому, Паша привычно проверил территорию. И наметанный глаз сразу заметил две машины с людьми. Машины перекрывали основные пути выхода из двора. Точно уверенности не было, но возможно, это ждали именно его. Иначе зачем людям сидеть в этих машинах? Если бы они к кому-то приехали, то поднялись бы в квартиру. На всякий случай Паша обошел двор стороной, погулял еще часик и проверил снова. Машины стояли на месте.
Это едва ли могли быть менты. Менты знают, что он давно здесь не показывается. Значит, это – люди Хозяинова. Чем только Паша так насолил ему, что тот настойчиво пытается его достать? Непонятно. Но путь к матери перекрыт. Придется болтаться по улицам и дальше.
И так он болтался, пока стрелка часов не подошла к четырем. Тогда Паша встал под козырек на остановке и оперся плечом о металлический мокрый столб. Ждать пришлось недолго. «Инженер» с «помятым» приехали не на своем привычном автобусе, а на троллейбусе. «Инженер» раскинул приветственно руки, словно случайно встретил Гальцева после долгой разлуки. Подошли.
– Есть что-нибудь?
– В трех экземплярах – на выбор.
– Давай.
– Здесь? – «инженер» усмехнулся. – Пойдем в арку.
Между двумя близко стоящими друг к другу домами встроили вставку. А под ними образовалась арка. Они двинулись туда. Паша – рядом с «инженером», «помятый» чуть отстал.
– Баксы с собой?
– Конечно.
Они зашли в арку, остановились и дождались, когда наговорятся две женщины, встретившиеся здесь. Это заняло около трех минут. Женщины расстались.
– Давай.
«Инженер» достал три паспорта. Паша просмотрел фотографии и выбрал один.
– Годится.
И полез правой рукой во внутренний карман куртки за деньгами, которые отсчитал заранее. И тут, совершенно неожиданно, «инженер» захватил его сразу за куртку на локте и около кисти, не давая возможности вытащить руку из-под куртки и выворачивая сам локоть вперед. В такой ситуации трудно было и второй рукой ударить. Паша все же попытался, и по касательной достал «инженера» кулаком в скулу, но тут же во вторую руку вцепился «помятый». Но на свою беду не рассчитал, и по инерции сделал лишний шаг, а в итоге оказался в опасной близости от колена домушника. Гальцев тут же ударил его в пах. «Помятый» сел в лужу и выкатил глаза, но не издал ни звука. А Паша умудрился вывернуться. «Инженер» слишком далеко заступил вперед ногой, что дало возможность сделать ему подсечку. Но локоть «инженер» и падающий не хотел выпускать, и Паше пришлось потрудиться, чтобы не упасть вместе с ним. От захвата он освободился только после двух ударов левой прямо в лоб полулежачему-полувисячему. И тут же добавил ногой под ухо. Самое время подошло срываться – Паша шагнул в сторону, но уже было поздно. Арку перекрыли с двух сторон. Трое – с улицы, и трое – со стороны двора. На Гальцева было наставлено сразу три пластиковых пакета. А что в пакетах пистолеты – он не сомневался. Хозяинов все же достал его.
Паша только усмехнулся и расслабился, еще раз дав пинка «инженеру» – под второе ухо – и поправив сбившуюся куртку. Против стволов он, увы, бессилен. Со двора подошла машина. Его взяли под руки и быстро втиснули на заднее сиденье.
– Поехали… Оружие есть?
– Братан, я же домушник… Квалифицированный… – и он улыбнулся широко и даже добродушно.
Его не стали даже обыскивать. Это показалось хорошим признаком. И то, что никто не попытался хотя бы раз врезать ему за «инженера» – тоже о чем-то говорило.
Машина тронулась. А он даже не спросил, куда его везут, словно знал это заранее. Уже через пять минут остановились у красивого крыльца с не менее красивым козырьком и опять – под руки – Пашу провели внутрь. Дальше – до конца коридора и вниз по лестнице. Металлическая дверь открылась с лязганьем. Парил старый и дырявый бойлер. Наручниками Пашу пристегнули к трубе. Наручники были импортные, стягивающие руку при малейшей попытке натяжения, и потому он даже не попытался подергать трубу, проверяя на прочность. А то, что она горячая, он и так почувствовал.
– Отдыхай пока… – сказал тот, что приковывал его к трубе. – И жди гостей.
