спустя несколько секунд Джо услышал, как он отвечает кому-то: «Кузнец».
Одна из дверей подвала, взвизгнув, открылась. Через несколько мгновений створка встала на место, и ее снова заперли.
Джо засек время и через пять минут вышел из второго переулочка и постучался в подвал.
Глухой голос спросил:
— Чего надо?
— Кузнец.
Со скрежетом кто-то отвел задвижку, и Джо поднял на себя дверцу подвала. Он спустился по узкому лестничному колодцу, одновременно опуская створку. Оказавшись внизу, он увидел еще одну дверь. Она открылась, едва он протянул к ней руку. Плешивый старик, с носом как цветная капуста и сеткой лопнувших кровеносных сосудов на скулах, с хмурым видом махнул ему рукой, чтобы он проходил внутрь.
Он оказался в недостроенном подвале с деревянной стойкой посреди грязного пола. Столиками здесь служили деревянные бочонки, стулья были сделаны из самой дешевой сосны.
Джо уселся у стойки поближе к дверям. Женщина, с предплечий которой свисали комья жира, словно беременные животы, принесла ему кружку теплого пива, вкусом слегка напоминавшего мыло и опилки, но мало похожего на пиво или вообще на что-то спиртное. В подвальном сумраке он поискал глазами Эмму Гулд, но увидел лишь портовых рабочих, пару моряков да нескольких фабричных девушек. У кирпичной стены под лестницей приткнулось пианино, несколько клавиш были сломаны. Судя по всему, на нем давно не играли. В этом местечке вряд ли могли предложить более изысканные развлечения, чем драка между матросами и портовыми рабочими, которая разразится, едва те обнаружат, что тут на две фабричные девчонки меньше, чем нужно.
Она вышла из двери за стойкой, завязывая на затылке платок. Блузку и юбку она сменила на белесый свитер грубой вязки и коричневые твидовые штаны. Она прошла по бару, опорожняя пепельницы и вытирая плевки, и женщина, подавшая Джо питье, сняла фартук и ушла в дверь за стойкой.
Эмма Гулд подошла к Джо и указала глазами на его почти опустевшую кружку:
— Еще одну?
— Не прочь.
Она взглянула ему в лицо и, похоже, осталась не очень довольна.
— Кто вам рассказал об этом месте?
— Джинни Купер, — ответил он.
— Я такого не знаю, — произнесла она.
И я тоже, подумал Джо, недоумевая, какого хрена он изобрел такое идиотское имя. «Джинни». Сказал бы еще: «Виски Купер»!
— Он из Эверетта.
Она вытерла стойку перед ним, по-прежнему не выражая никакой готовности принести ему выпивку.
— Да?
— Да. На прошлой неделе мы с ним обрабатывали челсийский берег Мистик-ривер. На землечерпалке. Знаете его?
Она покачала головой.
— В общем, Джинни показал на этот берег реки и рассказал мне про это место. Говорит, у вас подают славное пиво.
— А теперь я вижу, что вы врете.
— Потому что кто-то сказал, что у вас подают хорошее пиво?
Она посмотрела на него, как тогда, в игорном зале, словно она видит его насквозь: кишки у него в животе, и розоватые легкие, и мысли, которые носятся по извилинам его мозга.
— Не такое уж оно здесь плохое, — заметил он, поднимая кружку. — Я ведь уже немного отхлебнул. И клянусь вам, что…
— И вы все это говорите без зазрения совести, а? — произнесла она.
