основном ваши, но сейчас я веду речь о снимках этого молодого человека.
— Кэри?
— Если бы я обращалась к помощнику окружного прокурора за ордером на арест, то сказала бы, что Натан Баркер совершил нападение на Кэри Тейлора, с тем чтобы устрашить и сделать сговорчивее Гидеона Кросса. По моим догадкам, Кросс не поддался на шантаж Баркера.
Мои руки судорожно скрутили полотенце: мысль о том, что Кэри пострадал из-за меня, была невыносима.
Грейвс смотрела на меня цепким, пронизывающим взглядом. Глазами полицейского — такие же были и у моего отца.
— Полагаю, это убедило Кросса в том, что вам грозит смертельная опасность. А вы знали об этом? Он ока¬зался прав. Осматривая номер Баркера, мы получили немало доказательств: фотографии, сведения о вашем распорядке дня, отслеженные маршруты, информационные сообщения… много всякой дряни. Обычно мы натыкаемся на подобные материалы, когда уже слишком поздно.
— Натан следил за мной?
От одной этой мысли мне стало не по себе.
— Неотступно. Вы постоянно были в центре его внимания, а его шантаж в отношении вашего отчима и Кросса явился лишь крайним проявлением этого. Думаю, Баркер увидел в вашем сближении с Кроссом угрозу своим намерениям и надеялся, что Кросс отступится от вас, если узнает о вашем прошлом.
Я поднесла полотенце ко рту, так как боялась, что меня стошнит.
— И вот как, по моему мнению, события развивались дальше. — Грейвс постукивала кончиками пальцев и смотрела вниз, словно все ее внимание было поглощено тренировкой. — Кросс отдалился от вас и начал встречаться со своей прежней возлюбленной, что имело сразу две цели: заставить Баркера расслабиться и отвести подозрения от Кросса. Ну не станет же он убивать человека из-за женщины, которую бросил? И обставил он все это с толком, убедительно, даже вам ничего не объяснил. В результате ваша обостренная реакция придавала его лжи еще большее правдоподобие. — Нога Грейвс принялась притопывать в ритм пальцам, от стройного тела исходила беспокойная энергия. — Кросс не стал связываться с наемниками, это было бы глупо. Он опасался наследить, так как чем больше людей причастных к событию, тем выше вероятность предательства. Но, кроме того, тут имелся глубоко личный момент. Дело касалось вас — и ему была нужна твердая уверенность в том, что угроза устранена раз и навсегда. В последний момент в одном из принадлежащих ему помещений он организует рекламное мероприятие для одной из своих фирм по производству водки. Полно народу, пресса, фотоснимки — у него железное алиби. При этом он точно знает, где вы и что у вас тоже имеется такое же алиби.
Мои пальцы впились в полотенце.
«О боже!»
Стук тел, ударяющихся при падении о маты, звуки отдающихся указаний, радостные возгласы учеников, успешно справившихся с приемом, — все это слилось для меня в сплошной нечленораздельный шум. Прямо передо мной разворачивалась активная деятельность, но мое сознание ничего этого не воспринимало. Ощущение было такое, будто я проваливаюсь в бесконечный тоннель и моя реальность сужается до крохотной черной точки.
Открыв бутылку с водой, Грейвс отпила большой глоток и вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Должна признать, этот фокус с рекламным мероприятием несколько озадачил и меня. Ну как, спрашивается, можно опровергнуть такое алиби? Я три раза наведывалась в этот отель, выясняя что да как, прежде чем установила, что в тот вечер там был пожар. Ничего особенного, не катастрофа, без жертв, но отель был закрыт и эвакуирован примерно на час. Постояльцы в основном толпились на тротуаре. Кросс сновал туда- сюда, делая все то, что и должен был делать владелец в подобных обстоятельствах. Я побеседовала с полудю¬жиной сотрудников, которые видели его или разговаривали с ним, но ни один из них не мог указать точное время. И опять же — не придерешься. Хаос, суета — кто в такой суматохе может отследить передвижения?
Я вдруг осознала, что качаю головой, как будто ее вопрос был обращен ко мне.
