Он достал черный зонтик, которым пользовался время от времени, и раскрыл его у нее над головой. Чувствуя спиной взгляды мужчин на улице, а также пассажиров дребезжащих на ухабах автобусов, старуха старалась держаться поближе к мистеру Вагхеле.
У ворот произошла небольшая заминка. Мистер Вагхела что-то сказал охраннику, махнув рукой в сторону верфи. Речь его звучала весьма агрессивно и воинственно, словно охранник совершил преступление, пустив молодых людей внутрь.
Охранник что-то промямлил в ответ и открыл ворота.
Вопреки ее ожиданиям, вместо нормальных судов она увидела проржавевшие остовы старых посудин. По ним, словно муравьи, ползали крошечные человечки, они явно не замечали скрежета разрезаемого металла и пронзительного визга стальных резаков. Рабочие ловко орудовали сварочными горелками, молотками, гаечными ключами, заунывные звуки их разрушительной деятельности эхом разносились вокруг.
Корпуса кораблей, сидевших глубоко в воде, были обвязаны веревками, с них свисали до невозможности шаткие платформы, с помощью которых металл доставлялся на берег. Уже ближе к берегу старухе пришлось прикрыть лицо рукой, так как в нос шибанула вонь от свежих бытовых отходов и какой-то химии. На небольшом расстоянии от нее несколько костров отравляли ядовитым дымом прозрачный воздух.
– Пожалуйста, смотрите себе под ноги. – Мистер Вагхела ткнул пальцем в серый песок. – Не уверен, что это хорошее место. – Он явно сомневался в том, что поступил правильно, взяв ее с собой, а не оставив в кафе.
Но ей вовсе не улыбалось сидеть там в гордом одиночестве под взглядами незнакомых мужчин.
– Мистер Вагхела, ничего, если я буду за вас держаться?
– Полагаю, это было бы крайне желательно, – ответил он и, прищурившись, посмотрел вдаль.
Вокруг них на песке высились напоминавшие огромные турбины груды ржавых балок, валялись смятые стальные листы. И все были обмотаны толстенными цепями, облепленными ракушками. Кое-где цепи просто лежали на песке спутанными кольцами, словно гигантские спящие змеи, рядом с которыми, точно пигмеи, копошились рабочие.
Дженнифер нигде не было видно.
Небольшая компания мужчин кучковалась на песке возле воды, кто-то держал в руках бинокли, кто-то прохлаждался возле своих велосипедов, и все как один смотрели в сторону моря. Еще крепче вцепившись в мистера Вагхелу, она остановилась, чтобы приспособиться к адской жаре. Затем они стали медленно спускаться к берегу, туда, где, оживленно переговариваясь, расхаживали взад-вперед какие-то мужчины в пыльных спецовках, с уоки-токи, а у ног родителей играли дети.
– Еще один корабль пришел, – показал пальцем мистер Вагхела.
Они смотрели, как несколько буксирных судов тащат старый танкер, который по мере приближения к берегу вырисовывался все отчетливее. Мимо с ревом пронесся японский внедорожник и резко затормозил в нескольких сотнях ярдов от них. И именно в этот момент они услышали сердитые голоса и, обогнув целую гору газовых баллонов, заметили в тени гигантского металлического корпуса небольшую толпу людей, в гуще которой явно шла какая-то разборка.
– Мэм, должно быть, нам следует пойти в ту сторону, – сказал мистер Вагхела.
Старуха кивнула. Она начала всерьез беспокоиться.
Мужчина, чей объемистый живот выделял его на фоне остальных даже больше, чем шикарная машина, подрядчик судоразделки, махал руками в сторону корабля, сопровождая свою негодующую речь брызгами слюны. Перед ним, в окружении толпы работяг, стоял Санджай. Он явно пытался урезонить мужчину и примирительно жестикулировал, держа руки ладонями вниз. Дженнифер, объект гнева подрядчика, приняла ту самую позу, которую ее бабушка хорошо запомнила еще с тех пор, когда девушка была подростком: бедро вызывающе выдвинуто вперед, руки скрещены на груди, голова надменно
