— Солнышко, говорю же вам, нет здесь никакого мистера Скарлетта. Как бы я ни хотела вам помочь — вы ошиблись номером.
Этого точно не может быть.
— Но вы живете на Адлер-стрит в Уайтчепел? — Я пробую зайти с другой стороны.
— Я живу в Спиталфилдс, — уже довольно раздраженно произносит женщина. — А улицы Адлер- стрит не знаю.
Спиталфилдс расположен совсем рядом с Уайтчепел, я видела на карте. Может быть, я перепутала кварталы. Или название улицы.
— А в вашем доме есть небольшие квартиры? — Я цепляюсь за соломинку. Жду, затаив дыхание.
— Да, небольшие квартиры есть, — отвечает собеседница. — Но они все заняты, свободных нет, насколько я знаю.
У меня вышибает дух. Это была моя последняя надежда. Я молчу, слыша, как на том конце провода нервно вздыхает женщина.
— Послушайте, я ничем не могу вам помочь, ладно?
— Но мистер Скарлетт сказал…
— Мне очень жаль, солнышко. Хорошего дня. — Раздается щелчок. Женщина вешает трубку.
Словно зачарованная, я сижу с трубкой в руке. В животе поднимается тошнота, а затем мне становится холодно, когда я осознаю, что все это значит.
Человек, которого я считала хозяином квартиры, очевидно, обычный мошенник, которому нужны были только триста фунтов залога. Квартиры вообще не существует — но откуда мне было знать? В Интернете она казалась вполне настоящей, подъемной по деньгам и расположенной близко к центру.
Я хлопаю себя по лбу. Наверное, в этом и состоял трюк! Именно этим меня объявление и заинтересовало, а из Америки у меня не было ни малейшего шанса проверить это. Я удовлетворилась письменным подтверждением по электронной почте, которое стоит, пожалуй, только бумаги, на которой я его распечатала. Проклятье!
Но это не самая большая проблема. Потому что, если квартиры не существует, я не могу в нее въехать вместе с моим монстром-чемоданом. У меня нет крыши над головой, и я понятия не имею, как быстро раздобыть похожее жилье, которое смогу оплатить. Конечно, мне подойдет отель или пансион, но в долгосрочной перспективе это не выход.
На глаза накатывают слезы. Дело не только в потерянных деньгах и новых поисках, которыми мне теперь придется заниматься, — я чувствую, что меня бросили на произвол судьбы. Лондон. Моя мечта о том, как здесь будет здорово. Не так я все себе представляла.
Вытираю глаза тыльной стороной ладони и быстро направляюсь в кабинет Энни. К счастью, она одна, письменный стол ее коллеги пуст.
— Что стряслось? — взволнованно спрашивает она меня, когда я тяжело плюхаюсь на свободный стул.
Дрожащим голосом я сообщаю о том, что со мной произошло, и в конце рассказа с трудом сдерживаю рвущиеся наружу слезы ярости и отчаяния.
— Это все так несправедливо, — жалуюсь я.
— А как, ты говоришь, зовут того парня, который выдавал себя за хозяина квартиры?
— Уилл Скарлетт, — отвечаю я.
— Но ты ведь знаешь, что это знаменитый персонаж из саги о Робин Гуде, правда?
Я смотрю на нее непонимающим взглядом.
— Нет, — признаюсь я и кажусь себе ужасно глупой. Похоже, нужно привыкать к этому чувству, потому что, судя по всему, мне от него не избавиться. И, чтобы хоть как-то оправдаться, я добавляю: — Я… не очень разбираюсь в литературе.
От этого мне вдруг снова становится неловко. Но ведь я уже говорила об этом Джонатану Хантингтону: я люблю возиться с числами — не с буквами. Если меня что-то и привлекает в искусстве, то
