Энди вскочила и побежала на кухню. За столом, где они с Ником пару часов назад пили кофе, сидел человек, увидеть которого здесь было равносильно шоку.
– Привет, – произнес Алекс.
Он пригладил пальцами волосы, и Энди обратила внимание, что рука у него дрожит. Алекс был неотразим: в джинсах, темно-синей куртке и вечных кроссовках «Нью баланс». Когда он подошел к Энди, раскрыв объятия, она едва сдержала слезы: знакомое ощущение фланели под щекой, тяжелые руки на ее спине, незабываемый запах, от которого буквально перехватило дыхание. Сколько же времени она не обнималась ни с кем, кроме матери? Год? Больше? Объятия волновали, но при этом успокаивали и утешали, словно возвращение домой.
– Что ты тут делаешь? – спросила Энди, не в силах поверить, что это не наваждение или того хуже – простое совпадение.
– Тебя выслеживаю, – засмеялся он.
– Я серьезно!
– Я тоже. Я сегодня видел твою няню с Клементиной в кафе, где подают кексы, и…
– Ты встретил мою няню с Клементиной? А что ты делал в трех кварталах от моего дома? Ты же вроде в Парк-Слоуп живешь?
Алекс улыбнулся.
– Да, но я же тебя выслеживал. Я сидел в кафе, ел кекс, набирался мужества подняться в твою квартиру, и вдруг входит Клементина. Она так выросла! Она просто красавица, Энди, и такая хорошая! Я бы ее где угодно сразу узнал.
Энди постаралась скрыть волнение, услышав, что Алекс собирался подняться к ней в квартиру, и продолжила слушать в напряженном ожидании.
– Я спросил у Айлы, дома ли ты. Я назвался старым другом, но она, видимо, испугалась любопытного незнакомца и сказала, цитирую, что ты куда-то ушла что-то писать.
– И ты кинулся проверять все пятьдесят фрилансерских сообществ в городе, а вместе с ними частные офисы, библиотеки, кофейни, кафе, квартиры знакомых…
Алекс шутливо ткнул ее пальцем в плечо. Энди захотелось схватить этот палец и поцеловать.
– Ну да. А может, я прочел на стене у Лили в «Фейсбуке», что ты работаешь в некоем «Писательском пространстве».
Энди приподняла брови.
– Знаю, знаю, я говорил, что не захожу в «Фейсбук», но я не устоял. Теперь не хуже прочих могу следить за своими бывшими. В общем, меня впустил некто Ник, который сказал, что знает тебя…
– Да, – подтвердила Энди.
Алекс вопросительно поглядел на нее, ожидая объяснений, но допытываться не стал.
В кухню вошла женщина лет сорока пяти и открыла холодильник. Энди с Алексом замолчали, глядя, как она вынимает пластиковый контейнер с салатом, трясет над ним бутылкой с уксусной заправкой, открывает пепси и, спохватившись, что помешала разговору, уходит в дальний угол гостиной, где быстро надевает наушники и начинает есть.
– Ну что… – Энди посмотрела на Алекса, желая, чтобы он заговорил первым. Ей много надо было сказать, но она не знала, с чего начать. Почему он приехал? Чего он хочет?
– Да вот… – Алекс нервно откашлялся и протер глаз. – Контактная линза съезжает, все утро достает.
– М-м. Сама терпеть не могу, когда такое бывает.
– Я тоже. Я подумываю о лазерной коррекции, чтобы покончить с линзами, но все пугают страшными историями о людях, столкнувшихся с массой проблем из-за сухости глаз, и…
– Алекс!.. Ты же Алекс, верно? Уже не Ксандер?.. Что происходит? – сказала вдруг Энди.
Он смутился и занервничал.
– Разумеется, я Алекс! – Он переплел пальцы. – Что значит – «что происходит»? Я не могу зайти поздороваться? Разве это так уж странно?
Энди засмеялась:
– Еще как странно. Приятно, конечно, но странно. Когда мы в последний раз встречались – год назад, на том бранче, когда возникла маленькая неловкость? – Ее посетило искушение спросить о Софи, о том, призналась ли она Алексу в романе со студентом.
– Между мной и Софи все кончено, – произнес он, глядя в стол. – Уже давно.
– Мне очень жаль.
– Правда? – лукаво спросил Алекс.
