Мне не дотащить его до деревни!
Как холодно, когда же прекратится эта метель?!
Кусаю себя за кулак, чувствую на языке кровь, и это немного отрезвляет меня. Нужно идти вперед. Я столько сражалась… Плету заклинание, взваливаю мужчину на плечо и медленно бреду вперед. Кажется, с такой скоростью мы не дотащимся никогда.
- Отвали, - шепчет, тратя последние силы.
Закатываю глаза. Даже перед смертью ненавидит ведовство, идиот законченный.
- Может, помолчишь?
Тяжелый, зараза, почти вся магия уходит, чтобы его транспортировать. И бросить не могу - замерзнет ведь.
Деревня приближается и я, по всем законам обязанная упасть без чувств, упорно иду вперед, не надеясь на чью-то помощь, еле волоча за собой обнаженного и потерявшего сознание от боли инквизитора.
Дверь распахиваю ногой, отстраненно замечаю свежую буханку хлеба, от которой идет потрясающий аромат. Кое-как дотаскиваю его до жесткой кровати и отпускаю нити заклинания, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. Тепло словно палкой ударяет по голове, и я без сил падаю рядом, не заботясь о лежащем в беспамятстве инквизиторе.
***
Открываю глаза и морщусь: все тело ноет после серьезного использования магии. Резерв на нуле, сил совсем нет. Разве что от холода больше не трясет, да счастье робко стучится в душу: мама не забыла обещание, она ждет меня!
А тяжелые руки, которые снятся мне в кошмарах, крепко прижимают меня к дрожащему телу. Замерз он, что ли? И что теперь делать мне? Права была отступница, теперь мне не жить. Дура бесхребетная! Идиотка махровая! Спасать инквизитора - виданное ли дело для ведьмы?! Да я первая должна в него камни кидать и смеяться над предсмертным хрипом.
От таких мыслей становится нехорошо. Даже этому существу, злому, беспринципному, жестокому, я не могу причинить боль.
Слезы все катятся и катятся, я слишком долго не позволяла себе плакать.
А потом тихий и полный боли стон заставляет меня забыть обо всем и кинуться к шкафчику с травами.
- Потерпи, - уговариваю его я, насыпая в кувшин трав и, остатками магии подогревая ее, воду. - Еще чуть-чуть, сейчас будет легче. Сейчас.
- Уйди, - хрипит, силясь прийти в себя.
- Тише, пожалуйста, я сейчас.
Снова стонет, почему-то заставляя мое сердце испуганно сжиматься. Быстро наливаю отвар в кружку.
Приподнимаю его голову, приставляю кружку к губам, заставляя пить.
- Нет, - он дергается с такой силой, что я едва удерживаю его голову.
- Пей, станет легче. Ну, пожалуйста, давай. Пару глотков, это всего лишь отвар из трав. Давай, ты же можешь.
Я плачу, отчаявшись заставить его выпить. Уже не стесняясь, навзрыд. Захлебываюсь и вздрагиваю.
- Да пей же ты!
Он, наконец, делает несколько неуверенных глотков и вслед за ним я.
Он засыпает тяжелым сном, я пристраиваюсь на полу, не обращая внимания на сквозняк. Он восстановится, я знаю это. Теперь, когда он в тепле и выпил укрепляющий отвар, он восстановится и тут же убьет меня. Но почему-то мне все равно. Лишь горькое одиночество заставляет меня кричать, свернувшись калачиком. Я одинока как никогда, напугана и совершенно вымотана.
Густая тьма зовет меня к себе, и я не противлюсь. Под звуки прерывистого дыхания спящего инквизитора, я сдаюсь, хотя должна бежать из этого дома без оглядки.
***
По ощущениям я сплю очень долго, но сознательно не хочу просыпаться. Почему-то мне кажется, будто пока я сплю, я жива. Открою глаза - и все померкнет, оставив только боль.
