— То есть, вы только поэтому позвали меня пройтись? А не ради какого-нибудь секретного разговора? С ума сойти. Думал, так не бывает.
— Ну, будем честны, примерно на середине пути я планировала вежливо спросить, как у тебя дела. Но можно и прямо сейчас, чего тянуть.
— Ну как, — растерялся я. — По-разному. Смотря какие дела. В глобальном смысле, наверное, прекрасно. А в деталях всего вот так сразу и не расскажешь. Просто непонятно, с чего начинать. При этом самое важное обычно вообще невозможно рассказать словами, а самым важным мне сейчас кажется всё, включая погоду, которая этой осенью как-то удивительно удалась.
— Хороший подход, — улыбнулась леди Сотофа. — Однако ты переоценил масштабы моих требований к болтовне на ходу. Я хотела всего лишь расспросить тебя о работе. А погоду и прочее неизъяснимое можешь пока оставить при себе. О важных вещах я предпочитаю разговаривать сидя. Они требуют сосредоточенности, граничащей с самоотверженностью.
— О работе? Надо же, а мне и рассказать-то вам толком нечего. Потому что именно на работе ничего интересного со мной не происходит. Ну, то есть, как — на самом деле, и это тоже интересно. Но, боюсь, только мне самому. Я сейчас целыми днями брожу по городу, по большей части, в компании Нумминориха Куты. Я разглядываю людей, которым мы снимся, а он их нюхает — просто чтобы не терять форму. Отлично проводим время. Сновидцы, надеюсь, тоже неплохо развлекаются. Выглядят, по крайней мере, вполне довольными. Если и есть среди них кто-нибудь уснувший навсегда и нуждающийся в срочном спасении, он себя никак не проявляет. Сэр Кофа обещал рассказывать мне обо всех мало-мальски необычных происшествиях, но пока молчит. И моё сердце молчит вместе с ним. А ведь оно — знатный паникёр.
— Хвала Магистрам, если так. У тебя, я знаю, хорошее чутьё. И если тебя действительно ничего не беспокоит, тем лучше для всех нас.
— На самом деле, кое-что беспокоит, — честно сказал я. — Уже целых полдня. Только это совсем пустяковая глупость. И вряд ли имеет хоть какое-то отношение к моей работе. Да и к прочей жизни тоже. Просто я впечатлительный. И местами совсем дурак. Но вы и сами в курсе, поэтому не очень стыдно признаваться.
— Вот как знала, всё-таки что-то у тебя стряслось, — удовлетворённо улыбнулась леди Сотофа. — Выкладывай.
— «Стряслось» — это громко сказано. Просто сегодня Нумминорих потащил меня в Новый Город поглядеть на тётку, которая насылает на людей Пророческие сны. Отличная, кстати, оказалась. Очень мне понравилась, в отличие от сна, который…
— Погоди-ка. Пророческие сны? А как она выглядела? Толстая, смуглая? И одета, как пугало?
— Одета, скажем так, интересно и чрезвычайно разнообразно, — сдержано согласился я. — И худой и бледной её, при всём желании, действительно не назовёшь. Зато какие же у неё глазищи! Жёлтые, как у буривухов. Один тёмный, другой светлый. В жизни ничего подобного не видел. Даже в зеркале, а ведь чего я там только ни насмотрелся за эти годы…
— Ну надо же, точно Хайста, — обрадовалась леди Сотофа. — Грешные Магистры, Хайста Лёк вернулась в Ехо! И, похоже, вовсю тут развлекается, умничка моя. А в гости не зашла, гордячка. Даже зов не прислала. Ждёт, пока я сама о ней узнаю и позову. Как будто только и дел у меня, что ловить по всему городу старых подружек!
— То есть, она ваша подружка? Ну, знаете, тогда может быть у меня действительно «стряслось». В смысле, всё гораздо серьёзней, чем я думал.
— Хайста наслала на тебя Пророческий сон, и он тебе не понравился? Да уж, и правда не позавидуешь. Хайста своё дело знает, на шарлатанстве её до сих пор никто никогда не ловил. В своё время по городу ходили слухи, будто Хонна, Великий Магистр Ордена Потаённой Травы распустил Орден и сам умотал на край Мира именно в результате Пророческого сна, подаренного ему Хайстой ко Дню Середины Года. Уверена, что это враньё, не такой характер у Хонны, чтобы повиноваться пророчествам. Скорее уж попытался бы сделать наперекор. Но о репутации Хайсты Лёк эта сплетня даёт наглядное представление.
— Ничего себе, — удручённо вздохнул я. — А мне по её милости кошмар приснился. Не то чтобы по-настоящему страшный, скорее просто дикий и бессмысленный. Но всё равно не сахар.
— Расскажи, — потребовала леди Сотофа.
И я пересказал ей давешний сон, стараясь не упустить ни единой детали.
— Надо же, какая неприятная ерунда тебе предстоит, — посочувствовала она. — Ладно, главное, что сам остался жив, город уцелел, и Мир не рухнул. Всё остальное — дело поправимое.
— У Нумминориха возникла прекрасная, всё объясняющая идея: на самом деле мне просто скоро приснится страшный сон, — сказал я. — И пророчество было именно об этом, так уж мне повезло.
— Страшный Пророческий сон о будущем страшном сне? — рассмеялась Сотофа. — Остроумное решение. Никогда не слышала о подобных вещах, но чего только не бывает. Особенно с тобой. Ладно, поживём — увидим. Хайстины сны ещё и тем хороши, что обычно сбываются довольно быстро. По крайней мере, не тысячу лет спустя, когда о пророчестве все давным-давно забыли.
— А бывают и такие пророчества?
— Чаще всего именно такие и бывают. Сотни пророков в своё время прослыли городскими сумасшедшими, поскольку вечно толковали о никому неизвестных королях и войнах с несуществующими государствами, сулили разрушение ещё не построенных крепостей и скорое рождение героев, способных избавить Мир от никогда не случавшихся бед. А потом, спустя века, их предсказания сбывались с пугающей точностью. И потомкам насмешников приходилось приносить извинения на страницах исторических хроник, лично-то уже не с кем было разговаривать.
Воцарилось умиротворённое молчание. Но я был бы не я, если бы не нарушил его буквально минуту спустя.
— Слушайте, а можно бестактный вопрос?
— Грешные Магистры, ты и это умеешь?
— О, в этом деле я настоящий мастер. Был бы у нас Орден Бестактных Вопросов, меня бы немедленно назначили его Великим Магистром. Но и в качестве кустаря-одиночки я вполне ничего.
— Ты меня заинтриговал. Что за вопрос-то?
— Про леди Хайсту. Кто она? Откуда такая взялась? Почему я раньше ничего о ней не слышал? Если всё это страшная тайна, тогда, конечно, ладно, переживу. Мне не для дела надо. Просто ужасно интересно, кем надо быть, чтобы стать вашей подружкой.
— Тоже мне бестактный вопрос. Нормальное человеческое любопытство, и ничего больше. Причём до ответа ты вполне мог бы додуматься сам. Подавляющее большинство моих подружек — могущественные ведьмы, которых я в своё время хотела переманить к себе, да не вышло. Но это не повод отказываться от дружбы, которая обычно зарождается в процессе долгих безуспешных переговоров. Хайста, впрочем, немного иной случай. К моменту нашего знакомства она как раз вышла из Ордена Потаённой Травы, в котором состояла без малого триста лет. Причём, чтобы утешить потрясённого её решением Великого Магистра Хонну, добровольно принесла ему клятву никогда, ни при каких обстоятельствах не вступать в другие Ордена. Поэтому с Хайстой я подружилась совершенно бескорыстно. Просто по велению сердца. Она очень славная.
— А почему она ушла из Ордена? Чего не поделила со своим Великим Магистром?
— Да сущие пустяки. Всего лишь войну и мир. По остальным вопросам у них всегда было полное согласие.
— Как можно не поделить войну и мир?!
— Ну как. Просто они не сошлись во взглядах на этот вопрос. Вообще-то, Великий Магистр Хонна никогда не отличался особой воинственностью, поскольку боевая магия, по его собственному признанию, нагоняла на него скуку и сонливость. Однако на заре Смутных Времён, когда отношения между магическими Орденами стали стремительно портиться, Хонна объявил во всеуслышание: «Если вам кажется, будто вы — наш враг, считайте, что вас уже нет». Весьма достойная, на мой взгляд, позиция, и все адепты Ордена Потаённой Травы были чрезвычайно последовательны в её осуществлении. Они не нападали первыми и не провоцировали других, зато никогда не давали в обиду своих, включая дальнюю родню Орденской наёмной прислуги. И защищались столь виртуозно, что немногие уцелевшие противники до сих пор время от времени вскрикивают во сне. И заикаются наяву.
