Пусть идет снег

Кристина печально посмотрела на меня:

— Адди, скажи честно: ты принесла поросенка в мое заведение?

О-о-о. Да.

Поросенок в кофейне… как же можно тут сострить?

— Это очень милый поросенок, — ответила я. — Это что-нибудь меняет?

Кристина указала на дверь:

— Поросенок должен уйти. Немедленно.

— Хорошо, хорошо, — проговорила я. — Только возьму чашку, чтобы Теган было куда его посадить.

Ко мне подошла Дорри.

— Ты хорошо поступила, Адди, — сказала она. — Я зря сомневалась в тебе, и… ты хорошо поступила.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Алло? — сказала Кристина. — Что, никто не слышал, что я сказала? Поросенок должен уйти!

— Кое-кому не помешал бы освежитель воздуха, — сказал Тобин.

Кристина сурово оглядела нас, и Теган шагнула к двери со словами:

— Я ухожу! Ухожу!

— Подожди! — остановила я ее. Потом отпустила Джеба, взяла с полки чашку со снежинкой и протянула ее Теган: — Это для Гавриила.

— Если сейчас сюда зайдет региональный директор, меня уволят, — с отчаянием в голосе произнесла Кристина. — В «Старбакс» запрещено приносить поросят.

— Вот, садись, солнышко, — сказала Теган, усаживая Гавриила в чашку.

Он немного поерзал, а потом понял, что чашка ему как раз по размеру и из нее выйдет хороший домик. Он сел на корточки и хрюкнул, и все мы умилительно заулыбались. Даже Кристина.

— Отлично, — сказала Дорри. — Ладно, пойдем, Теган, пока Кристина не взорвалася.

Я улыбнулась Джебу, и он улыбнулся мне в ответ, а потом посмотрел на мои волосы и поднял брови от удивления.

— Эй, — сказал он. — Ты покрасилась.

— Э, да, — ответила я.

Мне казалось, что прошла целая жизнь. Та плаксивая блондинка, которая все Рождество проскулила о том, как она несчастна, — это правда я?

— Тебе идет, — заключил Джеб.

Он пригладил ладонью ежик моих волос и провел по моей щеке кончиками пальцев.

— Адди, я хочу тебя, — прошептал он, и я покраснела.

Он что, серьезно? Он сказал, что хочет меня, прямо здесь, в «Старбаксе»?

Но потом я поняла, что Джеб имел в виду. Он ответил на мое письмо, в котором я сказала: «Если хочешь, я твоя».

Румянец не сходил с моих щек, и я радовалась тому, что никто в кофейне не умел читать мысли, потому что первую мою мысль можно было неправильно понять. Но даже если присутствующие правда умели читать мысли — откуда мне знать? — то это не проблема.

Я привстала на цыпочки и обняла Джеба.

— Сейчас тебя поцелую, — предупредила я его, потому что знала, что он не любил телячьих нежностей у всех на виду.

— Нет, — сказал он нежно, но твердо. — Это я тебя поцелую.

Он прикоснулся губами к моим губам, и в голове у меня зазвучал чистый и нежный серебристый звон. Наверное, это зазвенел колокольчик над входной дверью, когда Дорри и Теган вышли из кофейни. Но я была слишком занята, чтобы проверить, так ли это.

,

Примечания