Джошуа осторожно нагнулся, поднял раненого на руки и выпрямился. Мальчик застонал. Одной рукой Джошуа нащупал выключатель на своем Переходнике, в очередной раз порадовавшись тому, что он четко следовал инструкциям.
Когда они перешли, в лицо Джошуа засиял свет и через несколько секунд рядом с ним со скрежетом остановилась патрульная машина. Он замер.
Из машины вылезли двое копов. Один, помоложе, в светоотражающем жилете, осторожно забрал у Джошуа пострадавшего мальчика и положил на траву. Другой полицейский остановился рядом. Женщина в форме. Она улыбалась и протягивала ему руки. Джошуа заволновался. Именно так улыбались сестры, когда обнаруживали проблему. А приветственно вытянутые руки очень быстро становятся руками, которые хватают. За спинами полицейских сиял свет, как на сценической площадке.
– Привет, Джошуа, – сказала женщина-полицейский. – Меня зовут Моника Янсон.
Глава 4
Для сотрудницы мэдисонского полицейского департамента Моники Янсон все началось днем раньше. В третий раз за последние несколько месяцев она отправилась в сгоревший дом Линдси, на Мифлин-стрит.
Она сама не знала, зачем вернулась. Ее никто не вызывал. Но она снова рылась в грудах пепла и угля, которые некогда были мебелью. Склонялась над разбитыми останками древнего плоского телевизора. Осторожно шагала по обугленному, промокшему, залитому пеной ковру, испещренному следами пожарных и копов. Листала обгорелые остатки некогда обширных заметок, покрытых записанными от руки математическими уравнениями и неразборчивыми каракулями.
Янсон подумала о своем напарнике Кланси, который пил пятую за день порцию кофе, сидя в машине, и считал Монику идиоткой. Что тут еще можно найти, после того как дом исползали детективы, а судебные эксперты исследовали улики? Даже дочь Линдси, чудачка Салли, студентка колледжа, восприняла случившееся без удивления и без страха. Она спокойно кивнула, когда узнала, что ее отца разыскивают, чтобы допросить по поводу предполагаемого поджога, подстрекательства к терроризму и жестокого обращения с животными. Необязательно именно в таком порядке. Она просто кивнула, как будто в доме Линдси такие вещи происходили каждый божий день.
Всем остальным было наплевать. Скоро этот дом перестанет быть местом преступления, и тогда хозяин начнет уборку и тяжбу со страховой компанией. Казалось бы, никто не пострадал. Даже сам Уиллис Линдси; никакие признаки не указывали на то, что он погиб в огне (довольно слабом). Сплошная загадка, которую, видимо, предстояло оставить нерешенной. Опытные копы то и дело сталкиваются с подобными делами, сказал Кланси, и нужно знать, когда поставить точку. Может быть, двадцатидевятилетней Янсон еще недоставало опыта.
А может быть, проблема в том, чт она увидела, когда они приехали на первый вызов несколько месяцев назад. Тогда в полицию позвонила соседка, которая сообщила, что видела человека, который тащил козу в одноэтажный дом в самом центре Мэдисона.
Козу? Кланси и диспетчер принялись предсказуемо зубоскалить. Наверное, у этого мужика только на коз встает, ну и так далее, ха-ха. Но соседка, женщина весьма нервная, объявила, что тот же самый человек затаскивал в дом телят, а однажды даже козленка. Не говоря уже о клетке с курами. В доме никакого шума не было, и скотным двором не пахло. Животные словно испарялись. Что же с ними делал этот тип, трахал или жарил?
Уиллис Линдси, как выяснилось, жил один, с тех пор как его жена погибла в аварии несколько лет назад. Единственная дочь, Салли, восемнадцати лет, студентка университета Висконсин-Мэдисон, жила у тетки. Линдси был ученым и некогда даже занимал должность физика-теоретика в Принстоне. Теперь он работал внештатным преподавателем в Вашингтонском университете, а в остальное время… признаться, никто не знал, чем он занимался в остальное время. Хотя Янсон нашла некоторые свидетельства того, что Линдси сотрудничал с промышленником Дугласом Блэком. Под другим именем. Неудивительно. В наши дни все рано или поздно попадают к Блэку.
Но чем бы ни занимался Линдси, он не держал коз в гостиной. Может быть, кто-то задумал его подставить. Например, любопытный сосед решил устроить неприятности очкастому чудику. Бывает.
Но следующий звонок был совсем другим.
Кто-то выложил в Сети схему прибора под названием «Переходник». Дизайн при желании варьировался, но в любом случае получалась портативная штучка с большим переключателем на три позиции, разными электронными компонентами внутри и проводом питания, воткнутым… в картофелину.
Власти это заметили и встревожились. Именно так обычно выглядят приспособления, которые цепляют на грудь террористы-смертники, прежде чем прогуляться по Стейт-стрит. А еще получалась игрушка, которая непременно должна была понравиться любому ребенку, способному собрать ее из запчастей в спальне. Никто не сомневался, что слово «картошка» служит условным обозначением для чего-то похлеще. Например, куска гексогена.
Но когда к Линдси уже направили патрульную машину, в дополнение к сотрудникам Службы национальной безопасности, поступил третий звонок, причем совершенно независимый: дом горит. Янсон приехала на вызов. И Уиллиса Линдси нигде не нашли.
Детективы определили поджог. Они нашли промасленную тряпку, дешевую зажигалку, груду газет и сломанной мебели, с которой и начался пожар. Целью, видимо, было уничтожить кучу заметок и прочих материалов. Не исключено, что преступление совершил сам Линдси – или кто-то, желавший до него добраться.
У Янсон возникло ощущение, что виновник Линдси. Она никогда с ним не встречалась лично и не видела фотографии. Но даже косвенный контакт произвел на нее несомненное впечатление. Он был возмутительно умен. Иначе и невозможно оказаться на физическом факультете Принстона. Но какого-то фрагмента недоставало. В доме Линдси царил феерический хаос. Даже нелепый поджог вписывался в общую картину.
Янсон решительно не понимала – зачем? Что он задумал?
И вот она нашла собственный Переходник Линдси. Вероятно, прототип. Он лежал на полке в гостиной, над камином, который не зажигали десятилетиями. Может быть, Линдси нарочно оставил прибор, чтобы его нашли. Детективы увидели Переходник, но оставили на месте, густо посыпав порошком для снятия отпечатков. Возможно, прибор собирались забрать после окончания следствия.
Янсон наклонилась, чтобы рассмотреть повнимательнее. Переходник представлял собой прозрачную пластмассовую коробку. Куб со стороной примерно четыре дюйма. Эксперты пришли к выводу, что в этой коробочке некогда, возможно, хранились старинные дискеты на три с половиной дюйма. Линдси явно был из тех, кто копит всякое барахло. Сквозь прозрачные стенки виднелось электронное содержимое: конденсаторы, резисторы, реле, катушки, соединенные изогнутой и припаянной медной проволокой. На крышке торчал большой трехсторонний переключатель, и под ним от руки черным маркером было подписано: «ЗАПАД – ВЫКЛ. – ВОСТОК».
Сейчас выключатель находился в положении «ВЫКЛ.».
Остальное свободное пространство в коробке занимала… картофелина. Обычная картошка, никакой пластиковой взрывчатки, флакона с кислотой, гвоздей и прочих прибамбасов, входящих в арсенал современного террориста. Один из экспертов предположил, что картошку использовали в качестве источника энергии – точно так же, как заряжают батарейку от лимона. Большинство решили, что это признак сумасшествия или же странная шутка. Так или иначе, дети по всему миру сейчас лихорадочно штудировали схему.
Под Переходником лежал клочок бумаги, на котором тем же маркером и тем же почерком было нацарапано «Включи меня». Сплошная «Алиса в Стране чудес». Прощальный поклон Линдси. Янсон подумала: никто из ее коллег не рискнул последовать инструкции на клочке бумаги. «Включи меня».
Она взяла коробочку – та почти ничего не весила – и откинула крышку. Еще одна бумажка, с надписью «Закончи меня», содержала незамысловатую инструкцию – упрощенную копию электросхемы, выложенной в Интернет. Янсон прочла: «Запрещается использовать железные детали» (Линдси подчеркнул эту фразу). Оставалось лишь сделать две катушки из медной проволоки и замкнуть контакты, чтобы подать напряжение.
