Фауст

Старик

Мне, доктор, поручил народ

Вам благодарность принести.

Вы оказали нам почет,

Не погнушавшись к нам прийти.

Ученость ваша у крестьян

Прославлена и всем видна.

Вот полный доверху стакан,

И сколько капель в нем вина,

Пусть столько же счастливых дней

Вам бог прибавит к жизни всей.

Фауст

Желаю здравья вам в ответ

В теченье столь же многих лет.

Народ обступает их.

Старик

Отрадно вспомнить в светлый день,

Как жертвовали вы собой

Для населенья деревень

В дни черной язвы моровой.

Иного только потому

Ужасный миновал конец,

Что нам тогда избыть чуму

Помог покойный ваш отец.

Вас не пугал ее очаг,

И — юноша еще тогда —

Входили вы к больным в барак

И выходили без вреда.

За близость с братиею низшей

Хранила вас десница свыше.

Все

Храни вас господи и впредь,

Чтоб не давали нам болеть.

Фауст

Вам следует благодарить

Того, кто всех учил любить.

(Проходит с Вагнером дальше.)

Вагнер

Вы можете всем этим быть горды.

Как вы любимы деревенским людом!

Большое счастье — пожинать плоды

Способностей, не сгинувших под спудом

Вы появились — шапки вверх летят,

Никто не пляшет, пораженный чудом,

Вас пропускают, выстроившись в ряд,

Еще немного, — позовут ребят

И станут перед вами на колени,

Как пред святыней, чтимою в селенье.

Фауст

Давай дойдем до этой крутизны

И там присядем. Часто я, бывало,

На той скале сидел средь тишины,

Весь от поста худой и отощалый.

Ломая руки, я мольбой горел,

Чтоб бог скорей избавил нас от мора

И положил поветрию предел.

Так уповал и верил я в ту пору!

И для меня насмешкою звучит

Тех тружеников искреннее слово.

От их речей охватывает стыд

И за себя и за дела отцовы.

Отец мой, нелюдим-оригинал,

Всю жизнь провел в раздумьях о природе.

Он честно голову над ней ломал,

Хотя и по своей чудной методе.

Алхимии тех дней забытый столп,

Он запирался с верными в чулане

И с ними там перегонял из колб

Соединенья всевозможной дряни.

Там звали «лилиею» серебро,

«Львом» — золото, а смесь их — связью в браке.

Полученное на огне добро,

«Царицу», мыли в холодильном баке,

В нем осаждался радужный налет.

Людей лечили этой амальгамой,

Не проверяя, вылечился ль тот,

Кто обращался к нашему бальзаму.

Едва ли кто при этом выживал.

Так мой отец своим мудреным зельем

Со мной средь этих гор и по ущельям

Самой чумы похлеще бушевал.

И каково мне слушать их хваленья,

Когда и я виной их умерщвленья,

И сам отраву тысячам давал.

Вагнер

Корить себя решительно вам нечем.

Скорей была заслуга ваша в том,

Что вы воспользовались целиком

Уменьем, к вам от старших перешедшим.

Для сыновей отцовский опыт свят.

Они его всего превыше ставят.

Ваш сын ведь тоже переймет ваш взгляд

И после новое к нему прибавит.

Фауст

Блажен, кто вырваться на свет

Надеется из лжи окружной.

В том, что известно, пользы нет,

Одно неведомое нужно.

Но полно вечер омрачать

Своей тоскою беспричинное.

Смотри: закат свою печать

Накладывает на равнину.

День прожит, солнце с вышины

Уходит прочь в другие страны.

Зачем мне крылья не даны

С ним вровень мчаться наустанно!

На горы в пурпуре лучей

Заглядывался б я в полете

И на серебряный ручей

В вечерней темной позолоте.

Опасный горный перевал

Не останавливал бы крыльев.

Я море бы пересекал,

Движенье этих крыл усилив.

Когда б зари вечерней свет

Грозил погаснуть в океане,

Я б налегал дружнее вслед

И нагонял его сиянье.

В соседстве с небом надо мной,

С днем впереди и ночью сзади,

Я реял бы над водной гладью.

Жаль, нет лишь крыльев за спиной.

Но всем знаком порыв врожденный

Куда-то ввысь, туда, в зенит,

Когда из синевы бездонной

Песнь жаворонка зазвенит,

Или когда вверху над бором

Парит орел, или вдали

Осенним утренним простором

К отлету тянут журавли.

Вагнер

И на меня капризы находили,

Но не припомню я таких причуд.

Меня леса и нивы не влекут,

И зависти не будят птичьи крылья.

Моя отрада — мысленный полет

По книгам, со страницы на страницу.

Зимой за чтеньем быстро ночь пройдет,

Тепло по телу весело струится,

А если попадется редкий том,

От радости я на? небе седьмом.