— То есть как через одну? — НЕ понял я.
— Простите, я не правильно выразилась. — Смутилась девушка. — Слева от нас комната Дженни, потом… Раз, два, три… ещё 5 дверей. Затем угол, и!.. На перпендикулярной стене вижу ещё 10 дверей. Нет, больше. Сейчас… Двадцать пять. Справа тоже, от угла, если считать, 25 дверей. На противоположной стене, кажется, 10. Отсюда не видно из-за голов.
— Угу. Значит, 68 комнат. — Подвёл итог я.
— Почему 68, когда 63?
— Не 63, а 64. В промежутке должна быть дверь в мою комнату. Но она почему-то не проявилась. Так, ещё раз попробуем.
Я снова сосредоточился. Мне хотелось сделать нечто иное.
— А теперь? — спросил я, уточнив про себя параметры создаваемого помещения.
— Теперь комната стала пятиугольной. — Принялась объяснять Альбина. — Слева от угла, если двигаться к нам, двери комнаты Дженни, потом моей комнаты, затем Лины. После промежуток… Нет, там что-то есть… Дверь, но не ясная. Табличка есть, но прочесть не могу.
— Ладно, потом прочтёте. — Поторопил я. — Дальше?
— Дальше дверь с подсвеченной табличкой "Спортивный комплекс", за ним две двери. Над первой от комплекса громадная буква "М", поверх другой "Ж". В стене, после угла, 13 дверей. Точно так же и слева. На двух оставшихся, насколько я могу судить, так же по 13 дверных проёмов.
— Блин. Выходит всего 56. В прошлый раз было 68.
— Но тогда не было спортивного комплекса.
— и долго ещё нам с закрытыми глазами стоять? — Спросили из толпы.
— Сколько надо, столько и будете стоять. — Огрызнулся я.
— Девочки, они выбирают кого-то из нас.
— Зачем? — Спросил я. — Со мной и так прекрасная девушка. Так. Давайте, открывайте глаза. Теперь слушайте меня внимательно. По одной стали у дверей. Чтоб не толпиться, у дверей пусть станут ближние. Стали? Ага. Теперь те, кто оказался у двери, аккуратно откройте дверь и войдите внутрь. После чего закройте двери изнутри.
— Надолго?
— Что надолго? — Не понял я.
— Надолго дверь закрыть?
— Это будет зависеть только от вас. Комната, в которой вы окажетесь, отныне ваша. Остальные ждём, пока я не скажу. И так, поехали.
Через минуту в зале стало свободнее. Но не намного.
— Чёрт. — Опять выругался я. — Оставшиеся, снова закрыли глаза. Альбина?
— Да.
— Смотрите, слева в углу должна была образоваться лестничная клетка и лифт. Есть?
— Лифта нет, а лестница есть.
— Хорошо. Открыли глаза. Смотрите, вон там в углу (я махнул рукой влево от себя) лестничная клетка. Поднимайтесь по одной и занимайте свободные комнаты. Если кому-то не хватит, спускайтесь сюда, будем строить следующий этаж.
Как я и предположил, комнат не хватило. Пришлось строить третий этаж. Теперь все были обеспечены жильём. Но началась другая проблема. Не успел я всех расселить, как из комнат полезли голые девушки.
— В чём дело? — Поинтересовался я.
— Одежда. — Ответили мне.
— Что значит, одежда?
— Одежда на всех одинаковая. — Пояснили мне.
— В каком смысле?
— по размерам, расцветке и фасонам.
— Чтоб тебе!.. — Выругался я, и снова сосредоточился, давая разрешение женщинам на создание одежды для личных нужд.
— Всё. Идите, смотрите. А на Вас, Альбина, подошла одежда?
— Да, вполне.
Хорошо. Подведите меня к моей двери, а то лапать стены неудобно. — Тихо попросил я.
— Идёмте.
Девушка взяла меня под руку и шагнула вправо. Я последовал за ней. Оказавшись напротив своей двери, я подумал, что мне не нужна перепонка, пусть будет обычная дверь с ручкой. Дверь не появилась, зато появилась ручка в стене. Ну, и на том спасибо. Я взялся за ручку, перепонка распахнулась. И тут Альбина спросила:
— В гости не пригласите?
Не боитесь, что буду приставать?
— Нет.
— Тогда заходите. — Предложил я, и в эту же секунду её позвали:
— Альбина?
— Это кто? — Спросил я.
— Это Дженни. — Не очень-то доброжелательно ответила девушка. — Да, Дженни! Ты чего-то хотела?
— Зайди ко мне, как освободишься?
— И как же это я к тебе зайду?
— Как обычно. — Явно не поняла Дженни.
— Я пыталась к тебе зайти, но дверь была на замке. А на стук ты не отвечала.
— Странно! Но я не слышала, чтобы стучали.
"Вот ещё одна проблема", — подумал я.
— Тогда я тебя подожду здесь. — Сказала Дженни.
— Вот ёлки-палки!.. — Недовольно прошептала девушка и добавила громче: — Жди.
Мы вошли.
— Вот это да! — Восхитилась Альбина. — Ну и хоромы Вы себе отвалили.
— Вы хотите сказать, что у Вас всё не так? — поинтересовался я.
— именно!..
— присаживайтесь. — Предложил я. — Для начала скажите, почему Вы не боитесь заходить ко мне?
— Почему не боюсь? Немного боязно, конечно. Но ведь хочешь, не хочешь, а всё равно когда-нибудь придётся к Вам зайти.
— Зачем? — Удивился я.
— Как зачем? — В свою очередь изумилась она.
— Вы меня простите, но я на самом деле не понимаю. Буквально перед тем, как я попал к Вам в комнату, я забрёл к другой девушке. Так она сильно испугалась моего присутствия. Поясните?
— Да куда уж проще! Если Вы могли заметить, кроме Вас здесь больше нет мужчин.
— Не факт. — Возразил я.
— Возможно. — Согласилась она. — Однако на данное время других мужчин никто не видел.
— Допустим.
— Бог создал женщин и мужчин друг для друга. Так что при любом раскладе не сегодня, так завтра, к Вам потянутся все по очереди. Не думаю, что Вас на всех хватит. Значит, выбирать придётся. И придётся выбирать не нам, женщинам, а Вам, мужчине. Окажусь ли я в числе избранных? Неизвестно. Так почему бы заранее не создать плацдарм для дальнейшего существования?
— м-да! Об этом я не подумал. Но, понимаете, слепота остановит многих, если не большинство.
— Ерунда. Это Вам так хочется думать.
— Увы. Я ведь до тех пор, пока не попал сюда, был другим. Скажем, обычным, зрячим. А там я был другим. Я мог бы Вам рассказать очень многое, да только этого не надо. У людей есть ограничения на понимание, и тем более на сочувствие. Вы, женщины, воспринимаете мужчин лишь как средство продолжение рода, то есть получить ребёнка и успокоиться на этом. Современных женщин интересуют лишь материальные блага. Но никому не нужен внутренний мир мужчины. Мало кто понимает, что мужчина — это большой ребёнок, которого очень легко обидеть. Но это совсем другой разговор.
— Да, другой. Есть такое понятие как влечение. Хотите Вы того или нет, а каждой женщине хочется испробовать заветный плод.
— Не думаю, что они окажутся такими неразборчивыми.
— Почему неразборчивыми? Вы очень видный мужчина. В самом соку.
— Не льстите! Мне 56 лет.
— Не лгите. Вам не более тридцати двух, тридцати пяти.
— Кто-то из нас врёт. — Констатировал я.
— Не я. Можете спросить у любой. Лучше расскажите о себе.
— Вам совсем незачем знать о моих горестях и страданиях, радостях и счастливых минутах. Всё это проходит мимо, как ненужный хлам. Зачем делать вид, что интересуетесь той или иной стороной моей жизни? Это же одурачивание. Кого Вы обманываете? Да саму себя. Вы лишь тратите время впустую на ненужные разговоры. Проявление сочувствия?! Сказки. У Вас, как и у всех, есть предел, дальше которого Вы ни шагу. Самопожертвование не для Вас.
— Почему Вы так решили? Вы же меня не знаете.
— Не знаю, но предполагаю. И не безосновательно. Нет, я не призываю к этому никого, и, поверьте, тем более Вас. Я просто констатирую факт. Нет нынче женщин, готовых на самопожертвование. Вы скажете, что нет и мужчин? Ошибаетесь. Я попытался это сделать. Только спустя много, очень много лет понял, что моё пожертвование никому и даром не надо было. От меня брали, что им было нужно, а взамен…
— И что взамен?
— Ничего!.. Вы скажете, что так и должно быть? Нет. Жертвующий собой должен знать, чувствовать, видеть, понимать, что жертва его не напрасна. Моя оказалась бессмысленной, а, следовательно, и жизнь бесплодна Что бы я ни делал, чем бы ни занимался — никому, по большому счёту, это не надо было. Я не был профессионалом ни в чём. Любителем, скорее даже дилетантом чем любителем, да, был и остаюсь. Но не более того. Я ничего не придумал, ничего не изобрёл, я никому не понадобился, я оказался невостребованным. И кого это интересует? Вас?! Да не смешите.
