взялась, ни кем станет, потому что тогда она будет уже не собой, а кем-то другим, кого еще нет, пока она живет и мыслит, и кого не может быть до тех пор, пока она им не станет. Вы должны понять, что общение с вами ничего нам не дает, для нас оно бесполезно.
Пришелец снова взглянул на часы, как показалось Михаилу Григорьевичу, нетерпеливо. Археолог понял, что надо торопиться, что на счету каждая минута для решения загадки, от которой, может быть, зависит жизнь очень многих или даже всех людей. Необходимо вспомнить, что происходило тогда в пустыне, каждую деталь. Но, возможно что-то случилось после, в лабораториях Объединенного научного центра, и об этом он ничего не знает, не может знать...
Он хотел подать президенту знак, что должен немедленно поговорить с ним, но тот обратился к пришельцам:
- Мы поняли ваши слова. В них есть истина, но, как всегда, только часть истины, и ее другая часть противоречит этой. Разве первопричины движения скрыты в галактике, а не в мельчайших кирпичиках, из которых она состоит? Чтобы понять, почему горит звезда, надо знать о фотонах и кварках, об их взаимодействии, так же как, чтобы узнать, почему светится вот эта лампочка, необходимо исследовать движение электронов. А этот мир по времени ближе к нам. Вы, долгоживущие, не замечаете, как уходят минуты, как из них слагаются часы, как за эти часы море намывает песчинки, которым предстоит стать скалой. И вам трудно понять, что природа этой скалы иная, чем у других скал...
лСлова ничего сейчас не значат",Ч думал Михаил Григорьевич.
Он вспомнил, как на фронте к ним в блиндаж привели худущего пленного с ввалившимися глазами. Командир разведки и политрук долго допрашивали его:
сколько фашистов в селе, где у них штаб, есть ли противотанковые орудия, а он в ответ мычал что-то невразумительное. Так продолжалось до тех пор, пока Светлана - она была тогда медсестрой - не протянула ему сухарь. Пленный с жадностью схватил сухарь и стал грызть его не зубами (зубы у него выпали), а кровоточащими деснами. Ему принесли пшеничную кашу. И, поев, он заговорил. Дело было не в том, что он не понимал вопросов или не хотел на них отвечать. Он НЕ МОГ говорить от голода. И вот сейчас тоже надо было найти лсухарь" или что-то другое. А времени для поисков осталось совсем мало, если Михаил Григорьевич правильно оценил значение того, КАК гигант смотрел на часы.
Археолог не мог дождаться, когда же президент закончит говорить и можно будет рассказать ему о своем подозрении.
Но дальнейшие слова президента показали, что он и сам ищет лсухарь", необходимый для контакта.
- Можно высказать здесь немало противоречивых истин,Ч сказал президент,Ч но суть не в этом. Он бросил взгляд на телеэкраны - на лица людей, обращенные к нему, живущие в одном с ним времени. А лицо гиганта было таким, будто он заранее знал, что собеседник не скажет ничего значащего. Он просто ожидал, какие новые доводы найдет человек.
- Суть в том,Ч продолжал президент,Ч что и время человеческой жизни, которое по сравнению с вашим мгновение, и ваше, которое кажется нам эпохой,Ч маленькие капли в море времени. И если они ничтожны, то одинаково ничтожны оба...
Этого гигант не ожидал. Это были не только слова примирения, не просто истина, а истина примирения. Главное было не в словах и не в мысли, которую они выражали, а в добром чувстве, с которым были сказаны.
Но президент видел, что ответить таким же чувством пришелец почему-то не может или не хочет. Президент уже начал отчаиваться и, чтобы не наступило зловещее молчание, произнес:
- Именно поэтому мы должны доверять друг другу.
Лицо гиганта - это заметили все в зале и те, что сидели у телевизоров,Ч стало угрюмым. Люди услышали откровенно насмешливые слова:
- Если это так, быстроживущие, то почему же вы забрали и присвоили или уничтожили мое оружие?
Вместо ответа президент нажал на кнопку, что-то скомандовал в микрофон. Открылась боковая дверь, и в зал въехал автокар. На его площадке стоял открытый ящик, а в нем лежал тот предмет, который когда-то в пустыне гигант держал в руке. Автокар подъехал к гиганту и остановился.
Михаил Григорьевич даже привстал из кресла от волнения.
лЭтого нельзя допускать,Ч подумал он, но тут же спросил себя: - А может быть, это и явится лсухарем"?
- Как видишь, мы не присваивали и не уничтожали того, что принадлежит тебе,Ч спокойно сказал президент.Ч Возьми его.
Гигант недоверчиво взял и осмотрел оружие, будто проверяя, осталось ли оно таким, каким было раньше. Лицо пришельца изменилось. Та тень, которую Михаил Григорьевич определил как выражение злобы, исчезла и больше не появлялась.
Гигант снова посмотрел на часы, и археолог понял, что опасность не исчезла.
- Все равно ничего изменить нельзя,Ч сказал пришелец.Ч Посеянное семя должно дать плод. А оно посеяно - и уже принадлежит истории.
Теперь его не вернуть, Одному из нас вы причинили боль, пусть и по незнанию нанесли рану, и расплата неминуема, даже если я хочу что-то изменить...
Михаил Григорьевич сразу вспомнил о куске, который отбил у лстатуи" покойный Алеша Федоров. И хоть не все в зале поняли, о чем идет речь, но все ощутили опасность которая парила над ними. И оттого, что они не знали, ни как она называется, ни как выглядит, ледяная, сковывающая тишина наполнила зал до самого потолка, как вода наполняет аквариум с запертыми в нем рыбами.
И тогда из кресла на сцене встал человечек, казавшийся совсем маленьким в этом огромном зале, немолодой, с седыми висками, с ничем не
