Внезапно странник очутился меж ними. Меч застонал, металл яростно вспыхнул, предвкушая поживу. Точно змея, клинок укусил одного в бок, рассек ляжку второму. Никто не мог уследить скупых и неуловимых движений железа. Безупречным казалось оружие в разрушительной, звонкой ярости.
Старший быстро отступил к дверям и выскочил на улицу.
Ругивлад ринулся следом, намереваясь вытрясти из него душу. Но на пороге поджидали двое, и не с бердышами — с мечами. За ними маячил еще один бородач с секирой, готовый вмешаться в схватку без приглашения.
— Да, это западня!
Уловив движение за спиной, где поднимался один из раненых, словен сделал пол-оборота. Меч плашмя пришелся по шелому стража. Тот свалился, будто подкошенный.
Перепрыгнув через упавшее тело, кот метнулся к окну. Он стрелой пролетел мимо упитанного, хорошо одетого постояльца, что спешил бочком убраться из корчмы. Богач отпрянул.
— Ты мне на ногу наступил! — взревел на купца один из варягов.
— В душу ему, нахалу заморскому! — взвизгнул кто-то из ближних купчишки.
— Сперва отведай-ка русского квасу, умник! — на голову подстрекателя обрушилась полная кружка.
— За что ты его, Сидор?
— Не понравился! — ответил бугай, как ни в чем ни бывало, и опрокинул вторую кружку себе в глотку.
Но за бедолагу-купца вступились. И началось… По подолу да в подвяз! Под ложку да в душу![11]
Отпихнув вдрызг пьяного завсегдатая, который лез целоваться, словен в два прыжка очутился на крыльце. За спиной трещали ломающиеся мужицкие кости… Да как трещали! Ругивлад ненароком оглянулся.
Прозванный Сидором ухватился за скамью, поднапрягся, потянул. Следом приподнялась половица…
Визг, вой. Звон заморских, только что купленных у ромеев стекол. Треск бьющейся посуды…
Выскочив наружу, словен оказался один против четырех.
— Продолжим! — крикнул он им и тут же принял яростный удар молодого стражника на клинок.
Резко развернувшись, уклонился от второго. Меч рассек воздух в вершке от его груди. Воины столкнулись, один упал, а неуловимый словен ловко полоснул другого поперек спины, рассекая броню и кожи. Движения снова были скупы и некрасивы.
Не верьте досужому сочинителю, что распишет схватку от зари до зари. Ради красного словца не забудет он про искры да богатырский мах. Не бывает красивой смерти, хоть чары ее велики. Истинный поединок — всего несколько мгновений. На княжьем дворе не раз и не два сходились дружинники. Латами поблестать, народ потешить, девиц позабавить да себя показать. Но подлинный воин знает, что в настоящей сече годится даже самый подлый, самый коварный удар. Истинный бой не ведает пощады — потому ни один берсерк не способен научить своему искусству с мечом в руках.
Едва только в корчме заслышался перезвон, часть посетителей сгрудилась поглазеть на стычку. Хозяин был немало обрадован таким оборотом, и уж вскоре, выбираясь из жуткой свалки, постояльцы обсуждали то один, то другой богатырский замах, не помня зла:
— А как он тебе по микиткам-то, по микиткам! — шумно выдыхал один.
— Ну, и я в долгу не остался. Вона как салазки-то утирает. Будет знать Сидора Долговязого! — бурчал второй.
— Эй, чужак! Сзади! — крикнули Ругивладу.
Он хоть и чужак, а не любили честные кияне, когда один — против всех.
На словена ринулся крепкий, ладно сбитый бородатый воин с боевой секирой.
«Это уже не стражник. Оружие не то, да и вид не холуйский! Левая рука ближе к концу топорища, правой держит за середину», — успел подумать Ругивлад.
Косым ударом сплеча, вкладывая в него всю могучую силу, бородатый киянин должен был бы разрубить противника. Но словен с неменьшей силой и невероятной быстротой отвел ужасный удар. Оказался сбоку от врага. В то же мгновение острие клинка вонзилось бородачу прямо в глаз. Проникло в мозг и на вершок вышло из затылка.
Сраженный медленно повалился на спину, увлекая Ругивладово оружие и самого словена за собой.
— Э, нет! Так не пойдет, приятель! Теперь ты мертв, и за живых не цепляйся! — Ругивлад наступил противнику на горло и с усилием выдернул меч.
Вовремя! Удача едва не стоила жизни. От глубокого выпада бердыша, что подобрал главарь, словен ушел уже чудом. Обожгло предплечье. Царапина разозлила. Острым мыском он с размаху дал в поджох[12] поднявшемуся было молодому киянину. Стражник рухнул всем телом в придорожную пыль. И Ругивлад остался один на один с главным обидчиком.
— Кто тебя послал!? Отвечать быстро!
Предводитель молчал, внимательно наблюдая за Ругивладом. Бердыш, судорожно сжатый в трясущихся ладонях воина, тоже смотрел точно в сторону словена. Наконец, он сбивчиво заговорил:
