все еще обнимались. Хол подавил восклицание и попытался было шагнуть обратно за дверь, но они услышали, как она открылась. Шаплен высвободился из объятий, его крупное лицо в зеленом свете напоминало по цвету старую репу. Лаура не покраснела, но выглядела несчастной.
— Извини те, — проскрежетал Хол. — Однако, раз уж я здесь… — Он широким шагом прошел мимо них и рванул рукоять большого рубильника.
— Хол… — начала было Лаура, — это совсем не то, что…
Он резко повернулся к ней.
— Ах не то, да? Полагаю, Все На Самом Деле Отлично?
— Зй, минуточку. — выпалил Шаплен. — Не знаю, какое ты имеешь право разговаривать в таком тоне…
— Конечно не знаешь. Вероятно, Лаура сказала тебе, что она о многом передумала и захотела с кем?нибудь поговорить. Или ты, Лаура, не применяешь одинаковый подход?
Лаура подняла перед собой руку, словно защищаясь от удара. У Хола остановилось сердце.
— Ты теперь в затруднительном положении, — сказал ей Хол. — Стоит тебе попытаться и ты сможешь быть всем для всех, но не больше чем для одного за раз! Твоя история может удовлетворить либо Шаплена либо меня — но не обоих одновременно. Хочешь попробовать?
Губы Лауры сделались чуть тоньше.
— Не думаю, что я стану утруждать себя этим, — высокомерно ответила она, направляясь к двери. — Не люблю, когда мне приказывают.
Хол схватил ее за запястье и прижал спиной к замолкшему теперь генегатору.
— Умно, — похвалил он. — Я забыл про маску оскорбленного достоинства. Это хороший ход — почти достаточно хороший. Но со мной он не пройдет, Лаура. Мне думается, я теперь знаю, в чем дело.
— Что здесь происходит? — раздался из дверей голос Майка. — Если бы вы открыли окно, вас бы услышали аж на Земле.
— Привет, Майк, — не оборачиваясь поздоровался Хол. — Не уходи. Либо я выставляю себя ослом, либо устраиваю финал, одно из двух. Ники с тобой?
— Естественно, — послышался голос Ники. Холодная ярость в нем просто шокировала, ведь Ники еще ке знала, что случилось, но в любой подобной ситуации ей требовалось угадывать не больше одного раза.
— В чем дело? — спросил Майк. — Что тут еще за история?
— Большую часть ее вы знаете. Суть се — вот этот пояс Лауры. Он все еще работает, мы знаем это, и мне думается, что он каким?то образом вторгся в ее мозг. То, как она ведет себя после несчастного случая совсем не похоже на нее. И воздействие, оказанное ею на события, находящиеся вне ее личных интересов, слишком велико, чтобы от него отмахнуться. Это включает и создание тела из ничего.
— Тела? — не поняла Ники. — Ты хочешь сказать, что она убила Джонаса? о мы же все видели, как он попал под напряжение, когда мы были далеко от генераторов.
— Ты близка к истине, Ники. Я думаю, что она сотворила Джонаса — или же это сделал пояс.
— Может, тебе лучше прилечь, Хол, — посоветовал Шаплен.
— Может быть. Но сперва объясни мне, почему у нас в лагере нет ни единой записи, напоминавшей старого Джонаса до того происшествия. Проверь меня, если хочешь. Странно, не правда ли? В первый раз он упомянут, когда мы его похоронили. А корабль Совета вообще не слышал о нем. И венчая все это — на складе всего пять амортизационных гамаков. Где гамак Джонаса? Он что, в ведре сюда прилетел?
— Мы похоронили его в гамаке, — тихим голосом произнесла Лаура.
— Да? У нас с самого качала было всего пять гамаков, это показывает интендантская ведомость. Она также показывает пайки всего на пятерых.
— Предположим, все это так, — допустил Майк, — Предположим, что никакого Джонаса никогда и не было — допущение это фантастическое, но твои улики, похоже, это доказывают — в чем же смысл такого обмана?
— Именно это я и намерен выяснить, — сказал. Хол. — А так же хочу выяснить, почему мне сегодня вдолбили в башку математику развитой ультроники, стоющую примерно века труда, так вот сразу, как раз в тот момент, ко гда я, не случись этого «прозрения», вознес бы нас в царство небесное. — Он достал из кармана модулятор. — Вот это и есть результат. Знание, как не взорвать нас, к счастью, включает в себя и знание, как взорвать. Дай сюда этот поле, Лаура — а не то я закорочу его!
— Я… я не могу, — выдавила из себя Лаура. — Ты прав, Хол. Я не могу сделать вас счастливыми сразу всех одновременно, и поэтому вынуждена признаться в этом. Но я не могу отдать пояс.
— Почему же это? — потребовал ответа Хол.
— Потому что… я и есть этот пояс!
— Лаура, не сходи с ума, — сказал Шаплен.
— Вы похоронили Лауру, а не Джонаса. Она погибла при том несчастном случае. Старого Джонаса никогда и не было — я внедрила память о нем вам в мозг, чтобы как?то отчитаться за труп, ставший неузнаваемым после… после того, что с ним случилось.
Нож еще глубже вонзился в сердце Хола. Каждая черточка, каждый оттенок, каждый звук голоса принадлежали Лауре.
