выступать вдова Гюшетт. Он же все рассчитал: он возьмет у вдовы денег, чтобы расплатиться с алхимиком; затем волшебное зелье завоюет ему сердце вдовы, а уж потом из ее богатств можно будет заплатить и ростовщику. Где здесь мог таиться подвох?
Но ростовщик моментально почуял в стройном плане Джиллета слабое место. И с видом скорее печальным, чем сердитым отослал просителя прочь.
Впрочем, и другие лихоимцы точно сговорились. По-разному проявлялось лишь их сочувствие к Джиллету, но отнюдь не их нежелание давать ему деньги взаймы.
Ну что ж, подумал Джиллет, без приворотного зелья мне вдову ни за что не заполучить. Значит, я должен купить это зелье во что бы то ни стало!
И он, прекратив поиски «доброго» ростовщика, устремился искать счастья в мутной воде, точно потерявшая голову рыбешка: он решил заключить сделку с таким ростовщиком, который всех на свете презирает, потому что всех на свете боится. А боятся такие ростовщики потому, что постоянно рискуют. Они не требуют никакой дополнительной гарантии, зато требуют совершенно немыслимый процент при возврате суммы.
— Пятая часть! — возмутился Джиллет. Такой процент даже ему показался чересчур высоким. — Да ни один ростовщик в Предмостье столько не запрашивает!
— Так ни один другой ростовщик в Предмостье так сильно и не рискует, — прохрипел лихоимец, справедливо опасаясь за свои денежки.
Это верно, подумал Джиллет. И потом для этого дуралея что одна цифра, что другая — разницы почти никакой, а он твердо надеялся, что быстренько завоюет сердце вдовы и процент слишком сильно не вырастет.
— Хорошо, — сказал он, — я согласен на твои условия, раз ты не требуешь дополнительных гарантий. Я же не могу допустить, чтобы мой замечательный план рухнул. Одна пятая суммы через год — это, на мой взгляд, не слишком много, если учесть, сколько я выиграю… — И он с достоинством откашлялся, чтобы подчеркнуть важность момента, а потом прибавил: — Тем более мне твои деньги понадобятся самое большее недели на две!
— Какой там год? — Ростовщик чуть не потерял дар речи. — Ты должен возвращать мне двадцать процентов от взятой в долг суммы
Итак, двадцать процентов он должен будет уплатить уже через неделю! Джиллет остолбенел. Возможно, на какое-то мгновение в его душе шевельнулись сомнения. Возможно, ему даже захотелось отказаться от своего драгоценного плана. Одна пятая долга в неделю, и это каждую неделю… А что, если приворотное зелье не поможет? Или же просто будет действовать слишком медленно? Ему ведь никогда таких процентов не выплатить — ни первых двадцати процентов, ни вторых… Не говоря уж о самой исходной сумме. Нет, это настоящий грабеж!
Но тут ему пришло в голову, что одна пятая, или две пятых, или даже вся сумма — это все равно жалкие гроши по сравнению с наследством вдовы Гюшетт. А он, кроме всего прочего, будет счастлив, наслаждаясь сознанием того, что удовлетворил свою любовную страсть столь добродетельным способом.
И, приняв столь успокоительное решение, Джиллет согласился с условиями ростовщика.
На следующий день Джиллет с мешком, в котором было больше золота, чем этот олух видел за всю свою жизнь, снова явился к алхимику.
На сей раз шарлатан основательно подготовился к его визиту. Хитрость — вот основа всякого шарлатанства, а этот алхимик был настоящим хитрюгой. Он уже оценил и самого заказчика, и сложившиеся обстоятельства и был готов к совершенно определенному ответу. Сперва, разумеется, он пересчитал принесенные Джиллетом деньги — пробуя монеты на зубок и проверяя, не фальшивые ли они. С той же целью он посыпал деньги всякими шарлатанскими порошками и даже устроил несколько небольших взрывов — для пущей важности. Как и многие ему подобные обманщики, он при желании вполне мог произвести впечатление. И только после этого он наконец заговорил:
— Молодой человек, ты не первый приходишь ко мне за любовным напитком. Однако же ты единственный, — и алхимик встряхнул мешком с деньгами, — кто столь высоко ценит объект своих притязаний. А потому я дам тебе такое волшебное средство, которое окажется сильнее всех прочих. Это приворотное зелье не только непременно достигнет поставленной цели, но и способно побороть воздействие на предмет твоего обожания иных волшебных средств, уже примененных к этому предмету и, возможно, в весьма немалых дозах! Такой любовный напиток я готовлю очень редко, ибо применение его — вещь опасная. Чтобы тебе сопутствовала удача, ты должен не только полностью довериться мне, но и проявить собственное мужество и отвагу, дабы укрепить результат, достигнутый применением волшебного зелья. Но смотри, будь осторожен!
И алхимик, совершив необходимые магические действия, снова заставил вспыхнуть огонь и произвел несколько взрывов. Когда рассеялся ядовитый дым, он протянул Джиллету на ладони кожаный мешочек, стянутый шнурком.
— Мои наставления, которых тебе нужно будет придерживаться, чрезвычайно просты, — сказал он, — ибо мне было бы крайне неприятно, если бы магия столь высокой стоимости и чистоты не принесла желаемого результата только потому, что ты не сумел выполнить необходимые указания. Этот амулет нужно носить на шее, под… — Он хотел сказать «бельем», однако тело Джиллета было явно не знакомо с подобными изысками в одежде, так что он закончил: — Под одеждой. При необходимости его следует извлечь потихоньку, вот так, — и, показывая, как это нужно делать, алхимик грозно сверкнул глазами из-под кустистых бровей, — и, держа амулет в руке, обратиться за помощью к Риву Справедливому. Ты так и должен сказать: «Взываю к родичу моему, Риву Справедливому!» Ну и разумеется, ты должен быть столь же непоколебим в своем желании достигнуть цели, как и сам Рив Справедливый. Ничто
