Бедным, конечно, по тем стандартам, не назвать, особенно под конец, когда и дом, и машина, и работа с неограниченными возможностями связей и 'левых' заработков. Но вот жертвы – они так и оставались, как в начале эпопеи советского 'первосерийника': такими же юными, еле сводящими концы с концами, социально абсолютно беззащитными. Так что в пользу обладателя 'запорожца' – в том контексте равнозначного 'феррари' – если что и можно показать, то лишь сознательную волю быть остановленным. Прекращенным. Ибо сколько ни говори себе: 'А Сталин? А Гитлер?', отдаешь же отчет, что заврался и зарвался. Это они, вершинные антигерои ХХ столетия, могли счет вести на миллионы, – но, правда, что и не своими собственными руками, с которых кровь капала разве что только на карикатурах в 'Крокодиле' и 'Фёлькишер Беобахтер'.
На счету Генри Ли Лукаса (Henry Lee Lucas, арестован в 1983), больше 150 жертв.
М*** исчерпался, еле дотянув до полуста. Спекся. Уперся в предел. Дело не в том, что охватило раскаяние. Не убивая, жить он не мог.
Разрядилась батарея ненависти…
*
Толстые стены тюрьмы, в которую превращен был монастырь, не спасли его от радиации, когда лопнул Чернобыль, где, как он слышал, делали начинки для атомных бомб. После этой катастрофы он утратил интерес к исходу дела. На своего постоянного визави, следователя по особо важным, на охрану, вообще на всех, кого удавалось видеть, стал смотреть с иронической отрешенностью: кольки той жизни вам осталось, облученные?
Тем охотней давал показания. На их основе доморощенные специалисты стали называть его 'энергетическим вампиром', которому жизненно нужна энергия от деструкции женского тела…
Когда я оставался наедине, на меня накатывало особое состояние. Мне нужна была женщина, чтобы прикоснуться к ее телу, попытаться совершить с ней половой акт. Если же я контактировал с женщиной, мной овладевало умопомрачение, я давил ее и убивал. В этот момент у меня было такое состояние, словно вокруг все в тумане… Главное, было задушить женщину, а не совершить с ней половой акт. В момент удушения я испытывал самое большое удовлетворение. Оно проходило, когда женщина была мертва… Когда душил, то через свои руки от женщин силу почерпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче. Особое удовольствие получал, когда жертва трепещется. Оно усиливалось, если женщина сопротивлялась, царапалась, боролась.
'Давил' – косынкой, пояском. В летнее время случалось что и жгутом травы. Жертв было больше, чем вменили: кого-то не сумели доказать, кого-то забыл, о ком-то умолчал по причинам, известным только ему и дьяволу, но до расстрела весь этот сонм, призрачный этот девичий хоровод невинно убиенных продолжал существовать хотя бы в его голове.
Кто вспомнит их теперь?
*
АНДАРАЛОВА Людмила, 19, которую нашли 16 мая 1971 с кляпом во рту в 150 метрах от дома ее родителей, открывает вынужденно неполный список. В течение первого десятилетия убивал только по ночам, причем в 1977 задушил женщину, в кошелке у которой была перловая крупа, принесенная им домой (жена долго потом варила кашу, заправляла суп для всей семьи, а кроме дочери у них и сын). С 1982 стал выходить на охоту и при свете дня. В 1984 ему исполнялось 37, возраст, как пел Высоцкий, когда поэты должны уходить. Наверное, и М*** предчувствовал, поскольку в черный тот год, отмеченный сверху гротескной фигурой Черненко, взял свое сполна. В начале того года в Америке, что любопытно в смысле параллелей, ФБР впервые заговорило об эпидемии серийных убийств. В СССР, где все еще царило молчание, он этот свой завершающий и самый смертоносный год начал с того, что задушил студентку КАЦУБО Татьяну, 20, которая взяла сумку с конспектами и учебниками и 13 января ушла из общежития на дежурство в сторону станции Лучеса, что в двух километрах от Витебска. 2 февраля тело было найдено под железнодорожной насыпью. В день этой находки в Витебске пропали еще две девушки. До конца года 'задавил' еще восьмерых, в том числе 17 августа гражданку ШИРЯЕВУ. Насиловал, кстати, не всех задушенных, вменили, во всяком случае, лишь восемь верных. Остальные жертвы, почувствовав в пути на тот свет недоброе, намекали водителю на регулы или вензаболевание, и тогда он просто получал успокоение и удовлетворение, сопровождавшееся в ряде случаев извержением спермы.
Предпоследнюю звали КРАВЧЕНКО Тамара: ушла в лес по грибы, не вернулась.
Вплоть до ареста не убивал.
Год воздержания.
Ждал…
Последней оказалась ПИРОГОВА Валентина, работница чулочно-трикотажной фабрики 'КИМ', что когда- то означало 'Коммунистический Интернационал Молодежи', а к тому 'завершающему' не каждый мог объяснить, что, блядь, за корейское название и почему: в честь дружбы с Ким Ир Сеном?
Начал руками, закончил удавкой, которую потом так и возил в багажнике до самого ареста, тоже стала вещдоком – вместе с грубыми ботинками матроса-подводника.
27 октября. В девять вечера…
*
– Чего ж вы, Валюша: 'в долгу не останусь', а сами… Может, анекдот вам рассказать?
– Мне все равно смешно не будет.
Колени при этом держала плотно вместе.
– Не в настроении? Тоже маньяка боитесь? Я, как дружинник, сам его ловлю с милицией. Не бойтесь, скоро поймаем. Сколько веревочке не виться… За все ответит, гад!
– Боялась бы, так во вторую смену не стала б выходить. Это раньше я не выходила.
– А потом?
– А все равно мне стало. Парня моего в Афган услали.
– Не повезло… Давно там?
