и обменялись мнениями по поводу книг Паоло Коэльо. Меня приятно поразило, что она тоже читала его романы. Причем удивило не сходство интересов, а тот факт, что такое красивое создание еще и читает». Отношения усложняются: «В сердцах отдал ей ее плюшевое сердце, фотографии, которые она мне дала».
Я цитирую не для того, чтобы полакомить вас интересной прозой, — книга Романа и Ольги дает сообразить, каковы реальные умонастроения участников проекта. Ради чего, собственно, они присутствуют на нем и какие нечеловеческие муки переживают.
На проекте царит беспросветная несправедливость. Это правда. Вот уже больше года и руководство, и ведущие- блистательная Ксения Собчак и «своя в доску» Ксюша Бородина — даже и не скрывают, что проект живет, так скажем, не по этическим, а по эстетическим законам.
Этическая оценка — это «хорошо» или «плохо»; а эстетическая — «прекрасно» или «ужасно». «Дом-2» не плохой или хороший, он прекрасный и ужасный. Следовательно, это произведение искусства. Как сериал documentary он победил все эти «художественные срезы повседневности», все «Татьянины дни», «Дочки- матери», «Вечные любови» и прочие лирические яички, которые группа «Амедиа» несет со скоростью пасхальной курицы.
Но как выживать на проекте строителям любви, когда все их любовные стратегии разбиваются о позиции «зрелищно» или «не зрелищно», когда эфирное время распределяется между скандалистами, а кроткие влюбленные оказываются без внимания и опоры? Более того, постоянно меняя правила, вводя новых, призванных раздражать и будоражить «периметр» персонажей, отказывая в защите добродетельным старичкам, режиссерская группа держит все население «Дома» в положении довольно униженном. Мало того, что с самого начала проекта участники шоу были поставлены в стесненные условия заведомого безделья, поощряющего всякого молодого балбеса на самые нелепые выкрутасы. По крайней мере, ум наших героев не был занят ничем — зато чрезвычайно были востребованы чувственные стороны натуры. Это неизбежно рождает атмосферу старшего отряда пионерского лагеря, дортуара в институте благородных девиц, кампуса заштатного американского колледжа. То есть и так ссор, интриг, сплетен, обид и потасовок было ничуть не меньше, чем цветов и поцелуев.
А тут еще «новые правила». Униженность внутри «периметра» и «возвышенность», чрезвычайная популярность «на воле» играет с героями шоу дурную шутку. Они предполагали, что борьба будет жестокой, готовы были к конкуренции, но не готовы оказались к многолетнему гнету навязанной роли, к тому, что судья (скажем, Собчак), сам может быть игроком, провокатором и моралистом одновременно. Они, почти актеры, одновременно должны отвечать за действия своих персонажей. Некоторые муторные раз борки на «лобном месте» неприятно напоминают суд над Онегиным в трудовой школе-коммуне имени Третьего интернационала.
У некоторых персонажей горлом идет желудочный сок. Некоторые же закаляются, и в этой пытке многократной рождается клинок булатный. Так, наш Роман, будучи в расстройстве после ссоры с любимой, написал совместно с еще одним участником шоу, Александром Нелидовым, «жесткач»: «Ты пошел на проект тупо ради славы, а оказался игрушкой для людской забавы. То, что было дорого, вывернули наизнанку, оставив взамен дешевую телепрограммку. Твою жизнь разорвали чужие руки для того, чтобы убежать от повседневной скуки. И тебе не собрать ее по крупицам, ты на вершине славы. Но ты никто, тебе нечем гордиться».
Но уже через несколько месяцев, в своей книге, он решительно дает отпор агрессорам: «Они («они» для автора не только соседи по лобному месту, но, очевидно, и ведущие, и режиссеры, которым всякая война дороже мира. — Е. П.) нас возненавидели. Они обвинили нас в неискренности. Они пытаются нас поссорить. Только потому, что мы любим друг друга! Они не могут одержать над нами победу честно, поэтому хитрят и растягивают нас в разные стороны всеми возможными способами. В нашем расставании заинтересованы все. ВОТ ТОЛЬКО ХРЕН ИМ!»
А почему, собственно говоря, бунтарю Роману не уйти с проекта? Это как раз таки можно понять. Три года молодости потрачено на отсидку близ деревни Лешково, и уйти без приза представляется ему невозможным. Так девушка, три года добивающаяся брака с нерешительным молодым че ло веком, не находит в себе сил бросить затею, если даже сам жених ей уже ненавистен.
Кроме того, наши герои свято верят в победительную силу «известности», считают популярность мощным ресурсом, крупным социальным капиталом. Что ж, они правы. Но как недешево достается лелеемая ими слава, как часто оказывается дурной. И вот участники шоу начинают разговаривать друг с другом, как эмигранты на местном сайте, — постоянно доказывая своим собеседникам и себе, что поступили правильно, придя на проект. И в беседах этих, особенно когда обсуждается новичок, прорывается жалобный крик: «Да врет он, что так хорошо жил за периметром, иначе зачем бы пришел?»
А публика любит героев «Дома-2» за их публичные же страдания. За муки полюбила. Русский зритель тайно уверен, что за успех надо платить. А уж человеку простому, «такому же, как все»- особенно.
Потому что так всегда было: если кто «поднимался», выходил из деревенского мира, он на сельской сходке становился на колени и говорил: «Спасибо, что отпускаете».
Можно ли научиться строить лю бовь, наблюдая за героями «Дома-2»? Нет, это сериал не про любовь, а про успех, ненависть и надежду. Однако нечто новое в любовных стратегиях можно подметить. Дело в том, что значительное количество романтических неудач на проекте связано с тем, что почти всякая красивая девушка, пришедшая в шоу, подсознательно не считает своего товарища по «Дому-2» ровней себе. Она заслуживает большего! Ее настоящий герой в телешоу бы не пошел. Он поджидает ее возле ворот. Впереди у нее долгая счастливая, особенная жизнь, и свой ресурс популярности можно использовать более умело. Эта она, девица, может пожить жизнью голландского студента с его «отложенной зрелостью», а мужчина должен рвать жизнь зубами.
Всякое новое время рождает новый тип «удачной» любви, гармоничного союза. Шестидесятые годы, теплый полдень века. Жизнь — это большой турпоход самоотверженных интеллигентов, где девушка идет рядом с чуть меньшим рюкзаком. Такое же отношение и к умственному багажу подруги: он тоже чуть меньше. Семья ничего не прибавляет, скорее, отнимает — легкость, так ценимую временем.
Но вот сумерки восьмидесятых — и литература, проговаривающая наиболее распространенный тип любовных отношений, вдруг с некоторым удивлением осознает, что предметом осмысления становится не одинокий герой, а супружеская чета. Чета совместно огораживает приватное, личное прост ранство. Разочарование друг в друге ничто по сравнению с разочарованием в жизни. Они стоят против холодного мира спиной к спине — инь-женер и янь-женер.
Что же нынче? Нынче герой опять одинок. Каждый за себя. И каждый по совокупности личных заслуг получает соответствующего партнера. Как приз, как награду. Если верить культуре телесериала, каждому менеджеру среднего звена положена русоволосая девушка от метра шестидесяти пяти, чаще всего с бюстом от нулевого до третьего размера. А если у девушки, скажем, пятый размер и она блондинка, то девушка эта положена топ-менеджеру.
Ну какая тут может быть любовь к ровеснику, приехавшему из Пензы с одним чемоданчиком? И девочка кри чит удивленному юнцу: «Ты даешь мне негатив, а я хочу позитива!»
Что ж, я тоже хочу позитива. Но смотреть при этом буду «Дом-2». Надежда, разочарование, боль, ревность, страсть, бесконечная глупость, дурацкие разговоры про Коэльо, уверенность в том, что культура ухода за собой заменяет все другие виды культуры, высокомерие, растерянность, первое прикосновение и первая пощечина — все вживую, все бросается с экрана прямо в мою квартиру каждый божий вечер, в двадцать один ноль-ноль по московскому времени. Люблю ли я это увлекательное реалити-шоу? Люблю. А люблю ли я героев «Дома-2»? Увы, нет. Они раздражают меня своей торжествующей молодостью, своей накачанной мышцей желания. Все дело в том, что я знаю тайну, которую не знают они, — жизнь короткая, и ничего особенного в ней не будет. Я жалею их, потому что у них все впереди.
Битва за атриум
