— Черт! — выдохнул я. — Как я мог такое упустить?!
— Я тоже не уловил связи, — признался Эйч. — Хвалю!
— А еще эта игра мелькает в клипе Rush на песню Subdivisions, — добавила АртЗмида. — Одна из любимых песен Холлидэя. Сложно не заметить.
— Ого! — воскликнул Сёто. — Да она умница!
— Ладно! Ладно! — не выдержал я. — Это очевидно, понял уже! Хватит!
— Значит, практики у тебя было мало? — уточнил Эйч.
— Ну так, поиграл чуть-чуть. Совсем немного и очень давно. Посмотрите на рекорд, у меня никаких шансов!
На экране напротив инициалов ДДХ — Джеймс Донован Холлидэй — значилось 728329. А в поле «Кредит» внизу экрана, как я и опасался, стояла единичка.
— Ух ты... — проговорил Эйч. — Одна попытка, как с Black Tiger.
Я вспомнил о теперь бесполезном четвертаке, вынул его из инвентаря и бросил в щель автомата, но монета сразу проскочила в окошко возврата. Наклонившись за ней, я заметил наклейку на автомате: «Только жетоны».
— Не выйдет, — вздохнул я. — И автоматов по продаже жетонов я тут не вижу.
— Значит, одна игра, — сказал Эйч. — Все или ничего.
— Народ, я сто лет не играл в Tempest. Дело гиблое. Я не смогу побить рекорд Холлидэя с первой попытки.
— Тебе и не придется, — заявила вдруг АртЗмида. — На копирайт посмотри.
Внизу экрана стояли буквы: ©MCMLXXX ATARI.
— Ну, восьмидесятый год, — протянул Эйч. — Как ему это поможет?
— Да, как мне это поможет?
— Эго самая первая версия Tempest, там есть баг в коде, — пояснила АртЗмида. — Когда Tempest только вышла, игроки обнаружили одну хитрость. Если умереть с определенным числом очков, автомат выдаст кучу дополнительных попыток.
— Ого, не знал... — Мне даже как-то стыдно стало.
— Знал бы, если бы прочитал про эту игру столько же, сколько я.
— Ну ты даешь, девушка! — восхитился Эйч. — Ума палата!
— Спасибо, — ответила АртЗмида. — Иногда бывает польза и от гиков с навязчивым неврозом и полным отсутствием личной жизни.
Все заржали — кроме меня. Я слишком нервничал.
— Ладно, Арти, что я должен сделать? Как получить эти дополнительные попытки?
— Подожди, я ищу у себя в записях.
Над ухом у меня зашуршали страницы, как будто АртЗмида и правда листала какой-то блокнот.
— Ты что, реально таскаешь с собой все записи в бумажном виде? — удивился я.
— Я привыкла всегда держать их при себе, подшиваю новые листы на спираль. И, как видишь, это оказалось полезно. Все, что хранилось в моем аккаунте, погибло вместе с аватаром. — Снова шорох страниц. — Ага, есть! Значит, так: сначала наберешь больше ста восьмидесяти тысяч очков. После этого доведешь счет до числа, которое оканчивается на две шестерки, одиннадцать или двенадцать. Если в этот момент умрешь, получишь еще сорок попыток.
— Ты в этом точно уверена?
— Точно-точно.
— Ладно... Поехали.
Я начал свой обычный предыгровой ритуал: потянулся, хрустнул костяшками, размял шею.
— Да не тяни ты время! — не выдержал Эйч. — Я тут с ума сойду от нервов!
— Тихо! — цыкнул на него Сёто. — Не наседайте на человека.
Все замолчали, и в тишине я кое-как собрался с духом.
— Ну, где наша не пропадала... — Я ударил по мигающей кнопке «Игрок 1».
Tempest представляла собой игру с допотопной проволочной графикой. На черном экране тонкими неоновыми линиями был нарисован трехмерный туннель. Игрок смотрел на него сверху вниз и с помощью вращающегося диска управлял стрелком, бегающим по краю. Цель игры — перестрелять всех врагов, ползущих наверх из туннеля, уклониться от их огня и обойти все препятствия. От уровня к уровню форма туннелей усложняется, а противников и препятствий становится все больше.
Холлидэй установил на автомате уровень сложности Toust, так что я не мог начать игру менее чем с девятого уровня. На то, чтобы набрать сто восемьдесят тысяч очков, у меня ушло пятнадцать минут, и за это время я потерял две жизни. Игру я забыл даже больше, чем ожидал. Когда счет достиг ста восьмидесяти девяти тысяч четырехсот двенадцати очков, я нарочно врезался в шип, потеряв таким образом последнюю жизнь. На экране появилось окошко для ввода инициалов, и я дрожащими пальцами вбил: У-А-У.
Нолик в поле «Кредит» сменился на сорок.
Мои друзья так завопили, что меня чуть удар не хватил.
— АртЗмида, ты гений, — сказал я, когда восторги поутихли.
— Да, я в курсе.
Я начал вторую игру, теперь уже стремясь побить рекорд Холлидэя. Первое время меня еще потряхивало, но потом мандраж заметно отпустил. В конце концов, не выйдет в этот раз, будет еще тридцать девять попыток.
Во время краткой передышки между атаками АртЗмида заметила:
— Прикольные у тебя инициалы, УАУ. Что значит А?
— Афигенный, — пошутил я.
Она расхохоталась.
— Я серьезно.
— Алекс.
— Уэйд Алекс Уоттс. Мило. — И она умолкла, потому что на меня насела очередная орда противников.
Через несколько минут я снова лишился последней жизни, закончив игру со счетом двести девятнадцать тысяч пятьсот восемьдесят четыре очка. Не то чтобы совсем паршиво, но еще слишком далеко от цели.
— Ну ничего, — ободрил меня Эйч.
— Ничего хорошего, — вырвалось у Сёто, который явно забыл, что я его слышу. — То есть... э-э... молодец, Парсифаль-сан, уже гораздо лучше.
— Спасибо за доверие, Сёто-сан.
— Хотите прикол? — АртЗмида снова шуршала страницами. — Создатель Tempest Дэйв Торер придумал игру, увидев ночной кошмар о монстрах, лезущих из дыры в земле и гоняющихся за ним. — Она рассмеялась своим мелодичным смехом, который я так давно не слышал. — Как тебе, Си?
— Прикольно.
Ее голос действовал на меня успокаивающе. Наверное, она это чувствовала, потому что продолжала говорить и говорить. У меня даже сил прибавилось. Я ударил по кнопке «Игрок 1» и начал третью игру.
Все притихли и наблюдали за мной в полном молчании. Примерно через час я потерял последнюю жизнь. На этот раз счет дотянул до четырехсот тридцати семи тысяч девятисот семидесяти семи очков.
Как только на экране вспыхнула надпись «Конец игры», раздался голос Эйча:
— Плохие новости, амиго.
— Что такое?
— Ты был прав. «Шестерки» оставили резерв у границы сектора. Сразу после взрыва они взяли курс на Хтонию. Короче, они...
И Эйч умолк.
— Да говори уже!
Вместо него закончила АртЗмида.
— Они только что вошли во врата. Минут пять назад. Врата закрылись, когда ты вошел, но «шестерки» открыли их своими ключами.
— То есть «шестерки» уже здесь? Прямо сейчас?
— Восемнадцать аватаров, — ответил Эйч. — Каждый попал в автономную симуляцию. Все сейчас по одному играют в Tempest — так же как и ты. Все использовали баг с сорока дополнительными попытками. У большинства получается довольно паршиво, но один довольно силен. Полагаю, это Сорренто. Он только что начал вторую игру...
— Стоп-стоп! — перебил я. — Откуда вы-то все это знаете?
— А мы их видим, — сообщил Сёто. — В прямом эфире, вместе со всеми пользователями OASISa. Тебя, кстати, тоже.
— Да вы о чем вообще?!
— Как только кто-то входит в Третьи врата, на Доске почета появляется окошко с прямой трансляцией, — объяснила АртЗмида. — Видимо, Холлидэй решил превратить финал Охоты в спортивное зрелище.
— Погодите, то есть весь OASIS смотрит, как я тут играю в Tempest?
— Так точно, — подтвердила АртЗмида. — Играешь в Tempest и треплешься с нами. Так что следи за языком.
— Какого хрена вы мне раньше не сказали?! — заорал я.
— Решили зря не нервировать, — невинно произнес Эйч. — Типа, не отвлекать, и все такое.
— А, здорово! — завопил я на грани истерики. — Класс! Вот спасибо-то!
— Успокойся, Парсифаль! — одернула меня АртЗмида. — Думай об игре. Теперь это гонка. Тебе на пятки наступают восемнадцать «шестерок», так что постарайся очередную попытку не слить. Понял меня?
— Понял...
Я медленно выдохнул, набрал в грудь воздуха и снова ударил по кнопке «Игрок 1».
