Я еще раз перечитал письмо. По всей видимости, писал Матвеев это письмо давненько, когда Марина была еще жива. Вернее, когда он еще не знал, что убьет ее. Я докурил, помолчал, потом посмотрел на Карпова. Я мысленно взвешивал все «за» и «против», но никак не мог найти выход из ситуации. Похоже, придется соглашаться. О чем я и сказал Карпову, но поставил одно условие:
- Мне нужен телефон Матвеевой.
- Для чего?
- Э-э… на это есть указания в письме, мне нужно кое-что ей передать, — соврал я.
Карпов невозмутимо продиктовал мне ее телефон. Мы обговорили, как и когда я становлюсь новым владельцем квартиры, затем попрощались. Карпов спешил на очередную встречу, а меня заждались на работе. Во время разговора я сидел с пустой головой и не мог соображать, настолько ошарашила меня эта новость. Но теперь мысли заклубились в голове, мешая сосредоточиться и выработать дальнейшую стратегию. Почему, почему я не сжег шкатулку? Снова свалял дурака! Сжег бы, и больше никому не пришлось бы умирать! Хорошо хоть сообразил спросить телефон и имя Матвеевой.
Работать я уже не мог, весь день просидел в своем углу и думал. Я забыл о еде, о работе, о планах на выходные и прочей земной мелочи. Теперь я точно понял, что значит выражение «вопрос жизни и смерти». Владельцем квартиры я становлюсь после государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество. Бумажную волокиту Карпов обещал взять на себя. Две недели займет регистрация и еще две недели квартира не потребует жертв. Значит, у меня есть месяц, чтобы придумать, как быть дальше и что-то предпринять.
Женя молча выслушала мой рассказ, даже разрешила курить. Мне больше не с кем было посоветоваться, хорошо хоть запретов рассказывать об этом не было в письме. Кстати, письмо ей тоже дал прочитать.
- Для чего ты взял телефон Матвеевой?
- Не знаю, на всякий. Думаю, пригодится.
Женя кивнула. Встала, походила по комнате взад-вперед, потом села рядом на диван и изложила свою идею четко и спокойно, глядя на противоположную стену:
- Тебе нужно позвонить ей. Сказать, что ты хотел бы обсудить наследство и письмо. Не говори, о чем оно, просто настаивай, что Матвеев просил ей кое-что передать лично в руки. Назначь встречу и узнай, как эта квартира досталась Матвееву, — тут она повернулась и посмотрела на меня с тревогой. – И самое сложное: надо узнать, откуда в квартире эта гадость.
- Ну, предположим, мы встретимся и поговорим. Дальше-то что?
Женя пожала плечами:
- А дальше будем отталкиваться от имеющейся информации. Еще только восемь вечера. Звони давай, — она подтолкнула ко мне мобильный, тот проскользил гладким корпусом по пледу и уткнулся в мое колено. Уж как мне не хотелось никому звонить! Больше всего хотелось лечь и проспать столько дней, недель, месяцев, сколько понадобится, чтобы проснуться и с облегчением узнать, что все позади.
- Слушай, а где бумажка, на которую я телефон записал?
Но Женя не поддалась.
- Вот тебе ее номер. Звони.
- Забыл, как ее зовут, как-то неудобно. Завтра у Карпова уточню и…
- Надежда Николаевна. Ну хочешь, я позвоню?
Я хотел, конечно, но понимал, что это неправильно. Надежда? Символично. Правда, непонятно, на что можно надеяться в патовой ситуации. Хотя нет, вничью эту партию свести будет трудно. Мне шах и мат. Но рядом сидела Женя, а я не мог при ней праздновать труса. Она насмотрелась фильмов с хэппи-эндом, когда герою даже в самой безвыходной ситуации удается уцепиться за соломинку, за волосок, за обрывок ниточки… Но реальность отличается от того, что снимает какой-нибудь «Двадцатый век Фокс» или «Парамаунт». Я набрал номер и слушал гудки в полном отупении. Понятия не имел, что говорить. Голос Надежды Николаевны оказался, к моему удивлению, приятным.
- Слушаю.
- Э-э… Здравствуйте, Надежда Николаевна, меня зовут Роман. Я… эм… по поводу наследства звоню, ваш муж…
- Вы насчет этой проклятой квартиры?
- Ну… да.
- Приезжайте завтра вечером, скажем, часов в семь. Удобно? Просто это не телефонный разговор.
- Семь. Договорились.
Женя была так довольна, словно мы уже очутились в полной безопасности. Поневоле я тоже поддался ее настроению – сделан шаг вперед, и это немного успокаивало.
Ночь я провел без сна. Черт побери, я не хотел никого убивать и причинять кому-то боль, разрушать чью-то жизнь мне тоже не хотелось. Кому может угрожать опасность, если я не буду следовать инструкциям? Мама, папа, сестренка в этом году школу заканчивает, еще ребенок совсем, как же это жестоко… Вдруг меня осенило – ведь Женя теперь тоже близкий мне человек. Я втянул и ее в это дерьмо. Меня словно волной адреналина накрыло. Наверное, нормальные мужские инстинкты, зовущие на охоту и защиту своей семьи и территории, проснулись. Я только поморщился, вспомнив, как едва нашел в себе силы позвонить Матвеевой. Ворочаясь и безуспешно считая овец, я встретил рассвет.
Когда Женя проснулась, я уже сидел на кухне и пил кофе. Сонная она была очень милой, и еще больше напоминала мне молодую Кэти Холмс. Полюбовавшись ею, я в очередной раз порадовался за себя и предложил ей кофе. Женя была совой, как и я, поэтому в ответ она только согласно промычала и, усевшись на стул, немедленно закрыла глаза.
- Я не иду сегодня на работу, — сказал я.
Женя приоткрыла один глаз и сонно пробормотала:
- Серьезно, что ли? А почему? Встреча с Матвеевой только в семь вечера. Что ты будешь делать целый день?
- Слушай, мне тут мысль пришла в голову: все, что со мной произошло, можно отнести к категории сверхъестественного. Надо бы в Сети порыться на форумах по этой теме или еще где. Я в этом ни в зуб ногой, почитаю обсуждения, может, яснее станет.
- Ну-у, не знаю, — протянула скептически Женя. – Мне кажется, там, в основном, больные на голову кучкуются и еще безумные агрессивные фанатики, которых хлебом не корми, дай только поразглагольствовать.
- Да, а если написать и выложить в Сеть мою историю, про меня то же самое подумают. А ведь всё правда. Но ты права, желающих разнообразить серые будни и последователей Ктулху и Дуршлага там, наверное, тоже найдется немало. На то, чтобы отделить мух от котлет, понадобится много времени. А его у нас мало. Часики тикают, через месяц надо будет или кого-то заселить, или… ну, сама понимаешь… положить имя в шкатулку…
- Но ты же не хочешь сказать, что позволишь кому-то погибнуть или серьезно пострадать? – Женя окончательно проснулась.
- Нет, конечно. Поэтому не иду на работу сегодня. И вообще, возьму отпуск. Прошел уже год с отпуска. Хотелось, естественно, на море летом с тобой… Но сама видишь, как все получилось. Придется отложить до следующего года.
Женя только вздохнула. Она мало где была, и мы не раз обсуждали с ней планы на отпуск. Мы любили присылать друг другу фотографии красивых мест и отзывы о том, как прекрасно на том или другом курорте. Я и сам не великий путешественник, пару раз ездил раньше отдыхать с родителями и друзьями. Мужчины тоже могут быть романтичными, поверьте. Мне ужасно хотелось к океану, чтобы было как в кино: волны, песок, дельфины, яхта, пальмы и любимая девушка. Мы с Женей даже начали откладывать на это деньги. И вот…
Женя ушла на работу, а я сел за комп. Шелухи было, конечно, много. Ел я прямо за компьютерным столом, продолжая читать мегабайты текста и просматривая гигабайты видео. Глаза, после бессонной ночи и долгого сидения перед монитором, покраснели, тело словно одеревенело, но я продолжал искать. Зарегистрировался на огромном количестве форумов и сайтов. Вступил в переписку с некоторыми пользователями, кто-то ответил сразу, кто-то давно не посещал форум или сайт, и ответов можно было или вообще не ждать, или ждать через неопределенное время. Голова просто опухла от количества информации, и я решил, что пора поспать пару часов, а потом идти на встречу с Матвеевой.
Вопреки ожиданиям, Надежда Николаевна оказалась и внешне очень приятной женщиной. Мне все казалось, что она должна была оказаться такой же неприятной, как ее муж. Не зря же говорят, что муж и жена одна сатана? Я не то чтобы планировал атаковать и нападать, но был уверен, что нужно держаться отстраненно и холодно, давая всем видом понять, что она очень неправа. Но Надежда Николаевна была приветливой, держалась дружелюбно, предложила чаю. Выглядела она как учительница русского языка и литературы. Вести себя с ней невежливо было даже как-то неудобно. Когда мы стали пить чай, от обмена любезностями перешли к делу:
