не обернувшись, боясь увидеть человека, стоящего позади. Секунду пытаюсь уверить себя в том, что голос – всего лишь плод моего воображения, что это не может быть он, но глаза предательски покрываются соленой пеленой, и пальцы сжимаются в кулаки. Из-за гулкого учащенного сердцебиения, наполнившего ушные раковины, я перестаю слышать окружающие звуки и оттого ощущаю себя совершенно жалкой. Тело бросает в жар, дыхание дается с превеликим трудом. В какой-то момент я опасаюсь потерять сознание.
Кажется, будто прошла целая вечность. Голоса больше нет. Я ничего не чувствую. Громко сглотнув, заставляю себя обернуться, уже готовясь к тому, что за спиной окажется пустота или же случайный прохожий, моим больным воображением принятый не за того. Но я ошиблась.
- Райли, - с трудом выдавливаю я одними губами, не в силах оторвать взор от его бледного лица. Серо-голубые глаза все с тем же блаженством и животным желанием смотрят на меня, пригвождая к земле. Чувствую, как по щеке стекает горячая, но всего в одно мгновение остывшая и ставшая ледяной, слеза. Мой взгляд в бешеном жадном ритме исследует любимые черты: квадратные острые скулы, покрытые запущенной щетиной, широкий нос, тонкие губы и такие выразительные крупные глаза. Вечно взъерошенные, чуть приподнятые темно-русые волосы мужчины покрылись легким инеем. На мгновение мои ноги подкашиваются, и я едва ли заставляю себя стоять ровно. Тело будто наливается свинцом, и руки, спрятанные в карманы пальто, исходят мелкой дрожью.
Посиневшие от холода губы мужчины медленно растягиваются в широком оскале.
- А ты совсем не изменилась, - почти шепотом признается Райли, откровенно любуясь мною. Его голос заставляет мою кожу покрыться мурашками, и, не в силах сдержаться, я заметно поеживаюсь. – Только волосы стали короче. Но мне нравится.
Рука мужчины медленно тянется к моему подбородку, и я застываю, пристально наблюдая за ней, мысленно паникуя, не зная, что делать. Пылая жаром, тело умоляет меня продолжить стоять на месте, но еще соображающая голова кричит: «Беги».
- Ты не должен быть здесь, - роняю я и, резко развернувшись, быстрыми шагами направляюсь в сторону кофейни, но, боже… на что я рассчитывала?
Громко выдохнув, Райли в следующую секунду цепко хватает меня за локоть и притягивает к себе. Все мое существо напружинивается, сгорая от страха и вожделения, и, забывшись, я не замечаю, как оказываюсь с Моллиганом в ближайшем узком переулке. Мои руки оказываются вжатыми в холодную кирпичную стену, и с дрожью в коленях я замираю, не зная, чего ожидать. Мужчина неспешно склоняется ко мне и, зарывшись лицом в волосы, делает глубокий вдох, от которого все мое тело заводится с полоборота.
- Как я скучал по этому запаху… - сладко шепчет он, губами изучая мои уши, затем виски и лоб. – Корица и вишня. Будто мы расстались только вчера.
Резко оторвавшись от меня, Райли с широко распахнутыми глазами всматривается в мое лицо. Наблюдая за ним, ощущая каждое его движение, улавливая каждый вздох, я понимаю, что нахожусь на грани того, чтобы не разрыдаться. В горле встал неприятный ком, превративший мое дыхание скорее в больное хрипение. Под нижним веком скапливается влага, что не ускользает от внимания Моллигана, чьи холодные от мороза пальцы успевают поймать сорвавшиеся по щекам слезы.
Сильнее вжав меня в стену, Райли припадает к моим губам, и я теряю самообладание, когда ощущаю его вкус. Легкое головокружение вынуждает меня полностью расслабиться и обмякнуть в объятиях Моллигана. Я мечтала об этом. Все эти полтора года я мечтала об этом дне.
И неописуемо боялась его.
Ненасытный влажный поцелуй порождает во мне желание, которое, несомненно, исходит и от Райли, но внутренний голос, очень похожий на голос Джейме, заставляет меня остановиться. Напрягшись, я прерываю контакт, с силой прикусив губу мужчины. Не думаю, что для него это было неожиданностью. Однажды я уже проделывала что-то подобное, но сей шаг всё-таки заставляет Моллигана отпрянуть. Воспользовавшись тем, что его хватка ослабла, рывком высвобождаю руки и спешу оттолкнуть мужчину.
- Ты не должен был возвращаться! – я с трудом узнаю свой голос, болезненный, надрывающийся, точно истерический. – Ты должен был уехать и навсегда исчезнуть из моей жизни.
- Должен? – судя по лицу Райли, мои слова кажутся ему вздорными. – Я никому ничего не должен, детектив Петерсон. К тому же… не нужно делать из себя пай-девочку. Мы оба прекрасно знаем, как сильно ты тосковала по мне.
- Я уже не детектив, - я могла сказать, что угодно: ответить язвой или оскорблением, заставить его уйти, но я зациклилась именно на этом. Отчего-то слово «детектив» звучит из его уст по-особенному, и что-то внутри меня жалеет о том, что более этот статус по отношению ко мне не применим. – Ты ошибаешься… никто здесь по тебе не тосковал. Тебе лучше уехать и больше уже не возвращаться.
