благородно примчался меня спасать, ни в жизнь не поверю.
Руслан усмехнулся, покачал головой.
— Потому что я — негодяй и подлец?
— Потому что я никому на свете не нужна, — мрачно ответила я. — И не надо меня разуверять в обратном, я прекрасно знаю, что права.
— О, мой бедный мозг… — трагично изрек Руслан, только что за голову не схватился. — Карин, хочется тебе умирать из-за какой-то там несчастной любви, то умирай на здоровье. Но давай уж без такого предсмертного бреда.
Я ничего не ответила. Теперь к острой жалости к самой себе и злости на столь опрометчивую глупость примешалась и жгучая обида. Всеми силами старалась сдержать слезы. Впилась пальцами в холодную каменную кладку парапета, острый край до крови поранил ладони, но даже боль не отвлекла от горьких эмоций.
Да, после того разговора с Эриданом мне стало плохо. Настолько невыносимо плохо, что откуда ни возьмись мелькнувшая мысль о гибели показалась единственно верной. И стоило этому озарению появиться, как дальше все было словно в тумане, никакие доводы здравого смысла пробиться ко мне не смогли. Это казалось, мягко говоря, странным.
— А ведь ты мне казалась более-менее разумной, — продолжал Руслан нещадно меня добивать. — Выходит, я ошибся. Ладно бы хоть повод для смерти был достойный.
— Легко вот так вот рассуждать со стороны, — зло прошептала я. — Посмотрела бы я на тебя в такой ситуации.
— Это в какой? Любовь прошла, завяли помидоры, сандалии жмут, и нам не по пути? Нет, Карин, ты это вправду серьезно? Мол, умру, и только тогда он поймет, кого потерял? — Руслан подошел ко мне и, взяв за подбородок, буквально заставил на себя посмотреть. — А о родителях своих ты подумала? Им, по-твоему, ты тоже не нужна?
Теперь уже сдержать слезы не получилось. Руслан крепко обнимал меня, но я и не пыталась вырваться. Безумно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь пожалел. Да только Полянский явно не жаждал проявлять жалость.
— Глупая. — Он тяжело вздохнул. — Какая же ты все-таки глупая.
— Зато ты у нас самый умный! — продолжала всхлипывать я, уткнувшись в его плечо. — Чего бы ты понимал!
— Сейчас я понимаю ясно одно: кое у кого от эмоций мозг переклинило, — пусть говорил Руслан насмешливо, но при этом ласково гладил меня по волосам и бережно прижимал к себе. Даже если и не специально пытался утешить, но его прикосновения чудесным образом успокаивали.
— Просто это и вправду больно, очень больно, — сбивчиво шептала я. — Любовь эта проклятая! С ней только смерть способна справиться, она-то точно любви сильнее… Мне после разговора с Эриданом так тошно стало, что я лишь один выход видела, вообще ни о чем другом думать не могла. Сразу сюда и отправилась. Втихую утащила из Башни посох Хранителя, открыла им запертый портал Арцахеса и оказалась здесь безнадежно отрезанной от пути назад. Посох ведь сразу сам собой исчез, в Башню наверняка вернулся.
— Разумно, аж цензурных слов нет.
— А как ты-то меня нашел? — Я поспешила сменить тему.
— Наверное, я просто очень сильно хотел тебя найти. — Руслан улыбнулся и уже серьезно добавил: — Не делай так больше, хорошо?
— Как? Не совершать глупости, предварительно не проинформировав тебя, где именно потом искать мой труп с талисманом? — Я попыталась улыбнуться, но не получилось.
— Не заставляй меня бояться. Мне не понравилось. — Хоть в его взгляде и сквозила привычная насмешливость, но таилось что-то еще, пока непонятное. — Знаешь, почти сутки поисков тебя в Арцахесе были не самыми веселыми.
— Только не говори, что тебя местная живность напугала. — Я смотрела на него с крайним сомнением.
— Нет, меня напугало, что ты погибнешь раньше, чем я тебя найду, — в глазах Руслана вдруг заплясали смешинки. — И тогда я так и не успею вернуть тебе долг. Ты же мне жизнь спасла, и я был просто обязан отплатить тебе тем же. Что, собственно, сейчас и делаю. Исключительно потому, что не хочу ходить в должниках.
Я тут же его оттолкнула.
— Да ну тебя, Полянский, — обиженно буркнув, я отвернулась.
Слезы унялись сами собой. И все сильнее нарастало подозрение, что мой импульсивный замысел и вправду выглядит очень странным. Просто форменный идиотизм в чистом виде! Да, больно. Да, очень плохо. Но ведь несчастная любовь — это действительно далеко не повод сводить счеты с жизнью. Так какого лешего меня вообще сюда понесло? Словно подтолкнул кто- то…
