рептилии. Он уже слышал это эхо…
Фанд смотрела на амфитеатр, странно и медленно улыбаясь. Винтерс увидел, что на самых нижних сидениях уже есть люди и что прибывают другие зрители.
- Что же это за вещь, - спросил он, - которая важнее денег и вашей ненависти к землянам?
Вся наследственная гордость ее расы и династии вспыхнула в ее глазах. Ее ответ был так искренен, что Барк на минуту забыл о ненависти, которую она ему внушала.
- Марс, - спокойно сказала Фанд, - мир, который не мог даже спокойно и честно умереть, потому что хищные птицы растащили его кости, а жадные крысы высосали его кровь до последней капли.
- Не понимаю, - сказал Винтерс. - Какая связь между Шанга и Марсом?
- Увидите. - Она резко повернулась к нему. - Вы бросили вызов Шанга, точно также как ваш народ бросил вызов Марсу. Посмотрим, кто сильнее!
Она сделал знак офицеру, командующему стражей, он удалился.
- Вы хотели найти свою подругу, - продолжала она. - Ради нее вы готовы были пройти через огонь Шанга. Вы готовы были рискнуть вашим 'Я' в изменениях, причиняемых лучом, которые через некоторое время становятся необратимыми. Землянин, и все это ради Джил Леланд. Вы все еще хотите, чтобы она вернулась?
- Да!
- Вы в этом уверены?
- Да!
- Прекрасно! - Фанд бросила взгляд через плечо Барка и кивнула. - Она там.
Барк обернулся не сразу. Фанд немного отошла и смотрела на него с насмешливым и жестоким интересом. Спина Винтерса выпрямилась. Он обернулся.
Она была там. Стояла на свету, смущенная, испуганная, дикое, здоровое существо, появившееся на заре мира, с веревкой вокруг шеи. Стражники засмеялись.
Винтерс с отчаянием сказал себе: 'Она не слишком изменилась. Просто вернулась к примитивному существу, но еще не к обезьяне. В ее глазах еще есть свет души, свет разума. Джил, Джил, как ты могла это сделать?'
Он не понимал теперь, как она могла это сделать. Он вспомнил их резкие споры по поводу Шанга, он считал это глупостью и ребячеством, унижающем человеческий интеллект, а также и деградирующим, как любой другой наркотик. Но он не понимал.
Теперь он понял. Понял так хорошо, что его охватил панический страх.
Теперь сам он был в числе диких животных Шанга. И кроме ужаса, который он испытывал, глядя на создание, бывшее когда-то, но не теперь, - Джил, у него возникло тревожное ощущение, что она стала более красивой и привлекательной, чем раньше. Лишенная всякой искусственности, всякой антиблагонамеренности общества, свободная от всякой сложности, она была прекрасна. Ее сильное и ловкое тело было телом молодой лани, трепещущей жизнью и чувствами.
- Ее еще можно спасти, - сказала Фанд, - если вы найдете средство. Хотя вам сейчас нужен кто-то, кто спасет вас, капитан Винтерс, - добавила она с проницательным видом.
Очаровательное серебряное создание приблизилось. Глаза Джил пристально смотрели на него. Он видел, что притягивает ее, и она старается понять причину. Она молчала и горло Винтерса мучительно сжалось.
Стражник, державший веревку, пустил девушку идти свободно. Затем она остановилась и посмотрела в лицо Винтерса. Ее большие темные глаза наполнились слезами, она тихо застонала и упала на колени к его ногам.
Старуха закудахтала. Глаза Фанд были как глубокие золотые чаши.
Винтерс наклонился, поднял Джил и прижал ее к себе в яростной любви обладателя и защитника. Он тихо сказал Фанд:
- Теперь вы видели все. Можем ли мы уйти?
- Отведите их в сад Шанга, - сказала она, соглашаясь. - Уже пора.
Стражники повели Барка Винтерса и женщину, которую он потерял и нашел, по большим звучным залам дворца до длинного спуска, покрытого газоном, ведущего к амфитеатру.
Тяжелая металлическая решетка закрылась за ними.
Крепко сжимая руку Джил, Винтерс спустился по туннелю и скоро вышел на арену, в сад Шанга.
Он остановился, ослепленный резким светом. Джил крепче сжала его руку. Напряжение ожидания заставило его вздрогнуть, он наклонил голову, как бы прислушиваясь.
Не прошло и минуты, как зазвонил гонг, нежность и звучность которого могла бы призвать какого- нибудь проклятого жреца к прославлению злобного культа; не прошло и минуты, как между деревьями появились антропоиды. Они шли медленно, волоча ноги, принюхиваясь к зловонному запаху летающих в воздухе тварей, прислушиваясь к плеску и свистящим крикам, которые доносились из еще невидимого бассейна.
Только один момент оставался для того, чтобы быть охваченным ужасом, пытаясь отрицать реальность этого кошмара, желая ослепнуть и оглохнуть, а лучше всего умереть.
На сидениях, поднятых выше защитной стены, множество марсиан смотрело вниз. Они походили на людей, пришедших в зоопарк, чтобы посмотреть на существа, отступившие от времени - на опасных животных, к которым они испытывали личную ненависть.
Снова зазвенел гонг. Джил отпрыгнула, таща за руку Барка. Во всем саду на секунду все замолкло, а потом раздался дьявольский хор рычания и криков, которые были ужасающе человеческими и ужасающе нечеловеческими, и совсем рядом голос Джил, присоединившийся к этому вою и беспристрастно напевавший:
- Шанга! Шанга!
Только тут Винтерс понял, что хотела сказать Фанд по поводу Марса. В то время, как Джил, опустив голову, тащила его между деревьями, через лужайки, он, наконец, осознал, что этот сад Шанга не что иное, как зоопарк, где жители Марса могли видеть, какими дикими животными были их экономические завоеватели. Он ощутил жгучий стыд и боль.
Дегенерировавшие обезьяны, бегающие голыми под деревьями, покорные рабы огня Шанга!
Он зарычал, чтобы заставить Джил остановиться. Она ускорила бег, так что ему пришлось бороться с ней, погружая пятки в землю. Она беспрерывно повторяла:
- Шанга!
К ним бросился высокий антропоид-самец из древней эпохи. Из его глотки вырывались экстатические звуки. За ним бежали такие же, как он - в той же стадии эволюции. Они схватили Винтерса и очаровательное серебряное создание, бывшее раньше Джил и поволокли за собой. Винтерс отбивался, но тщетно: дикие, мохнатые тела крепко его сдавили.
Пока они приближались к центру сада, к ним присоединялись другие. Глядя на них, Винтерс испытывал тошноту. Это была вальпургиева ночь, фестиваль богохульства. Он попал в ловушку, в безвыходное положение, которое вело его прямиком к разрушению.
Та, что была Джил, прошла еще короткую дорогу, и такие как она были приемлемы, поскольку были еще людьми. Винтерс знал, что он и сам такой же, поэтому он и не испытывал к ним особого отвращения. Но другие… все были стадии приматов.
Бесформенные животные с волочащейся походкой, мохнатые, с деформированными черепами и маленькими красными глазками, с улыбкой-гримасой, обнажающей желтые зубы, особи, которых антропологи никогда не видели и не представляли: особи, которые не были ни человекообразными, ни обезьяноподобными, они не принадлежали ни к одной форме жизни и никогда не были классифицированы.
Все темные пятна земной эволюции были представлены в этом саду для воспитания марсиан. Винтерсу, землянину, становилось плохо при одной мысли, что он в конце концов происходит от этих кошмарных тел. Какое уважение могли питать марсиане к подобной расе, столь близкой еще к своему началу?
Гонг бросил последний замирающий призыв. Волна согнутых мохнатых плеч, скошенных лбов увлекла Винтерса и Джил на центральную площадку. Там сильно пахло мускусом. Та же вонь, что исходит из павильона рептилий в зоопарке. Винтерс увидел, что озеро взбаламучено существами, жившими там: они
