Введение к Манускрипту
Многие часы провел я, размышляя над повествованием, с которым читатель сейчас ознакомится. Ощущая себя редактором, я то и дело чувствовал побуждение подвергнуть его соответствующей литературной обработке; однако полагаю, что права интуиция, заставившая меня оставить рукопись без изменений – во всей простоте, в какой она попала мне в руки.
Передо мной лежит Манускрипт… представьте себе, с каким любопытством я листал эту книжицу, увидев впервые небольшой, но объемистый томик, почти полностью – кроме самых последних страниц – исписанный беглым, но разборчивым почерком, строчки которого теснились друг к другу. Я пишу эти слова, вспоминая исходящий от страниц слабый запах сырости, пальцы мои еще ощущают мягкую шероховатую поверхность бумаги.
Нетрудно припомнить первые впечатления, оставшиеся после самого беглого просмотра книги.
А теперь попробуйте представить меня вечером: уютно устроившегося в кресле с глазу на глаз с небольшим, но увесистым томиком. И ту перемену, которой подверглось мое суждение о нем. Представьте, как приходило доверие. Под покровом, казалось бы, сказки, фантазии скрывалась вполне разумная и последовательная система идей, захватившая меня куда более надежной хваткой, чем сам сюжет этого дневника или литературного произведения. Трудно утверждать, чем на самом деле является Манускрипт, я склоняюсь к первому определению. Внутри малого повествования таится великое. И в сем парадоксе вовсе нет парадокса.
Я читал, и текст Манускрипта подымал перед моими глазами Занавес, скрывающий немыслимое, не позволяющий разуму заглянуть в неизвестное. Нелегко было воспринять смысл неуклюжих и коротких предложений. Однако я не стану менять стиль: подобная лаконичность куда лучше моего собственного честолюбивого многословия способна открыть смысл того, что пережил старый Отшельник, обитатель исчезнувшего дома.
Мне нечего больше сказать об этом простом и незатейливом дневнике с его бесхитростным и незамысловатым рассказом о потусторонних и весьма необычайных материях. Дневник перед вами. И смысл его откроется каждому читателю – в меру способностей и желания. Тем же, кто сумеет не заметить в нем даже сейчас стоящие перед моими глазами картины того, что мы привыкли называть именами Рая и Ада, я обещаю просто захватывающее и ужасающее повествование, пусть для таких читателей Манускрипт останется всего лишь литературным произведением.
Наконец – чтобы потом не досаждать своим мнением, – должен заметить, что не могу не считать представление о «Сферах небесных» иллюстрацией (чуть не сказал доказательством) влияния наших мыслей и чувств на Реальность. Не ставя под сомнение существование Материи, сия идея позволяет представить себе существование миров мысли и чувства, совместно связанных и должным образом подчиненных схеме Творения.
<Стансы эти я обнаружил на листе в формате фулзкапа[3], вклеенном за форзацем Манускрипта. Судя по виду, лист этот был исписан карандашом еще до составления книги.>
Глава I
Находка
Далеко на западе Ирландии лежит крошечная деревушка, что называется Крейгхтен, уединенное местечко, расположенное у подножья отлогого холма. Вокруг простирается блеклая и совершенно негостеприимная пустошь, на просторах которой изредка можно набрести на руины давно заброшенного дома – лишенные крыши нагие каменные стены. Земля эта пустынна: мало кто селится в этом краю, где сама почва едва покрывает скалы, кое-где волнистыми гребнями выступающие над поверхностью.
Однако, невзирая на здешнее уединение, мы с приятелем моим Тоннисоном, решили провести здесь отпуск. Местечко это он обнаружил случайно, в прошлом году во время долгого пешеходного путешествия, приведшего моего друга в угодья, радующие рыболова – на маленькую безымянную речонку, что огибает окраины деревушки.
Я сказал, что у речки нет имени; могу лишь добавить, что ни на одной карте, к которой мне довелось обращаться, не смог найти ни потока, ни деревушки. Их словно бы никто не замечал; действительно, если следовать путеводителям, ни того, ни другого как бы не существует. Отчасти это можно
