дотащим?
Дотащили, потому что бросить было жалко.
Ввалившись в прохладную, казавшуюся полутёмной после солнечного дня гостиную Леськиного дома, без сил рухнули на диван. Отдышавшись, позвали горничную и велели той замотать охапки цветов в мокрую ткань, чтоб свежести не потеряли, поставить в воду и поместить в прохладное место. А то какая радость вялой флорой с балкона швыряться? Только пусть сначала принесёт нам большой кувшин холодного лимонада, а то устали и запарились.
— Да, нелёгкое дело — встречать гостей, — важно констатировала улёгшаяся поперёк дивана Леська.
— Нам же ещё самим готовиться, — вздохнула я.
— Хозяйка, лаванда в вазы и кувшины не лезет, больно много! — выглянула из двери горничная.
— Ну, ведро возьми, — отмахнулась Леська.
— Пробовала ведро. Тоже не лезет, — развела руками горничная. Наморщила лобик: — А можно в таз? Он, правда, мелкий, но так я на ночь воды подбавлю.
— Какой таз? — заморгала Леська.
— Медный, для варки варенья. Он не шибко глубокий, зато красивый, блестит и с ручкой.
Мы переглянулись: наверное, красивый таз лучше тривиального ведра? Невозможно же представить — стоят на балконе, улыбаясь кавалерам, две юные изысканные леди, а между ними торчит какое-то ведро! А без воды всё мигом при нашей жаре завянет!
Итак, решено, цветы будут ждать своего незабываемого часа в тазу.
А мы пока займёмся собой.
Наверное, если б Леськины родители не отъехали по делам в поместье, не зная о творящемся в городе переполохе, и если бы моя тётушка проявляла хоть каплю интереса к светской жизни, мы бы так далеко не зашли.
Но остановить нас было некому.
Наряжаться отправились в мой дом, стоявший на соседней улице. Леди Анель, как всегда после обеда, отдыхала, так что разгулу фантазии юных дев никто не мешал.
— Лесь, а балкон на юг выходит. При таком солнце мы ж все в веснушках будем!
— Гм-м… Ничего, наденем шляпки с вуалями. Так будет по-взрослому и красивее! Эй, ты чего задумалась?
— Тётя Анель говорила, что есть специальные белила от солнца, ими можно лицо намазать. Помнишь, мы читали о том, как привлекательна интересная бледность? А ещё я вспомнила про парик в гардеробной…
— Который мы мерили, а твоя тётушка нас отругала? — Глаза Леськи загорелись: — Локоны там… Все кавалеры с коней попадают! Дай надену!
— Сама надену! — огрызнулась я.
Так и вышло, что на следующий день поутру встречать на балкон прибытие Дланей Правосудия я вышла в бронзовокудром завитом парике, густо набеленная и под вуалью. Подслеповатая родная тётушка меня б, на себя не похожую, при встрече на улице однозначно не признала. Пожалуй, только это и можно было назвать милостью судьбы.
Лаванду, чтобы зря не мять, горничная вынесла прямо в тазу.
— Едут, едут!
— Где, где? — вытянула я шею, привстав на цыпочки.
Рядом с весенне-лазурной мной подпрыгивала бледнолицая Левесеньера в красном платье с обильным кружевом. Ну, немножко слишком… зато так нас точно заметят! Ковры, кстати, мы на балкон повесили только с боков, так, чтобы через вязь чугунной решётки спереди можно было разглядеть и наши расшитые юбки, и новые туфли на высоких каблуках.
Возглавляли процессию конные сабельники в синих мундирах. Именно такие, как мы представляли — молодые, статные, красивые до невозможности. Один, поймав мой взгляд, усмехнулся и закрутил тёмный ус. Мне почему-то стало неловко, глаза сами собой опустились, обрывая контакт.
Главная персона — герцог Ульфрик — ехал перед чередой карет в открытой чёрной лаковой коляске вместе с городским Главой лордом Беруччи. Одет герцог был, несмотря на яркий весенний день, в чёрный камзол с золотым галуном и пуговицами, а лицо… Почему он мне сразу не понравился? И почему я послушалась Леську, толкавшую меня под локоть и шипевшую:
— Цветы, цветы кидай! А то не успеем, проедут!
Мы договорились, что высыплем всю лаванду разом, чтобы получился цветочный дождь. Я схватила медный таз, развернулась, размахнулась как могла широко, чтобы вся лаванда улетела одним махом, — и тут подломился тот самый злосчастный каблук Чувствуя, что падаю, взвизгнула и выпустила из
