королевскому двору.
Раньше здесь бывать мне не доводилось. Всю эту красоту я только по телекристаллу видела, в фильмах о шикарной жизни и светских новостях, так что в окно смотрела с неослабевающим интересом.
К одному из таких особняков мы вскоре и завернули. Возница едва уловимо взмахнул рукой, и скрывающиеся в увитом плющом высоком заборе узорчатые кованые ворота открылись.
«Плющ неплохо бы немного подровнять, — мельком отметила я, пока экипаж въезжал на мощеную плиткой дорожку. — А то, того и гляди, растения погребут под собой всю решетку. Да и дорожная плитка начала зарастать по краям…»
Хотя, конечно, у богатых свои причуды. Может, им нравится быть ближе к природе? Говорят, это сейчас модно. А защита дома наверняка магией поддерживается, так что количество плюща в любом случае опасности не представляет.
Проехав через старый парк, мы развернулись на круге перед двухэтажным особняком и неподалеку от крыльца остановились.
— Ну, вот мы и на месте, — сообщил господин Говард.
После чего вышел из экипажа и вежливо подал мне руку, помогая спуститься.
Ступая на мостовую, я неожиданно остро ощутила свою чуждость этому месту. В простом платье, без украшений, я, пожалуй, даже за местную прислугу сойти не могла. Они тут наверняка все в накрахмаленных передниках и сшитой на заказ униформе расхаживали.
Тем временем господин Говард поднялся по ступеням на крыльцо с мраморными статуями по обеим сторонам от входа. И, открыв дверь, пригласил:
— Прошу сюда.
Подогреваемая любопытством и желанием проявить себя, я поспешила внутрь особняка.
Дверь за спиной слегка стукнула, закрываясь. Одновременно с этим над головой вспыхнули хрустальные люстры, освещая просторный, выложенный персиковым мрамором холл. Вокруг — как во дворце! Картины, вазы, статуэтки, дорогая вычурная мебель медового дерева… на которой я совершенно неожиданно заметила тонкий слой пыли.
Хм, странно. Такое ощущение, что здесь работает лишь заклинание уборки. Именно оно позволяет поддерживать основные поверхности дома, такие как пол, лестницы и окна, в идеальном состоянии. А стирать пыль с предметов должна прислуга.
Вот только прислуги не видно. Даже дворецкого.
Хотя, может, мой клиент — затворник? Антиквары — они такие, посторонних к своим раритетам подпускать не любят…
Недоуменно оглядевшись, я задержала взгляд на пробивавшемся из-за тяжелых кумачовых портьер лучике света, в котором и правда кружились в вальсе пылинки. Затем обратила внимание на стрельчатые стеклянные двери, ведущие в столовую. Даже носом потянула, ожидая уловить тонкий запах изысканной еды, но так ничего и не ощутила.
Больше времени на осмотр мне не дали. Господин Говард небрежно сбросил на низкий комод перчатки из тонкой выделанной кожи и направился вперед, к широкой, с золочеными балясинами лестнице.
— Нам на второй этаж, Глория.
— Конечно, — я подобрала юбку и устремилась за ним наверх.
По пути мы по-прежнему не встретили ни души. Ни проходя по великолепной крытой галерее с витражными окнами, ни минуя вереницу комнат, стены которых были задрапированы в лучший шелк ручной работы, стоивший баснословных денег.
Везде царила тишина и пустота. При этом, несмотря на то что дубовый паркет блестел идеальной полировкой, мебель была покрыта тонким налетом пыли. Конечно, на светлом дереве пыль не сильно бросалась в глаза, но все же не заметить ее было сложно.
В общем, чем дальше, тем сильнее особняк казался мне нежилым. И от этого, несмотря на всю свою роскошь, неуютным.
В конце концов, я решила выбросить все эти странности из головы. Заказчик, конечно, странный, но мало ли какие чудачества в голове у этого представителя высшего сословия? С такими-то деньгами, он любые прихоти себе позволить может.
Главное, опасности от господина Говарда не исходило, потому и поводов для беспокойства я не нашла.
Решительно поджав губы, я вошла в очередную заботливо придержанную для меня дверь — манеры у нанимателя были безукоризненными.
— Думаю, начать поиски следует отсюда, — слегка натянуто улыбнулся мой спутник и обвел рукой помещение. — По крайней мере, здесь мой нож видели в последний раз.
— Хорошо, — я энергично кивнула и, преисполненная решимости, осмотрелась.
Мы находились в просторной гостиной, залитой вечерним солнечным светом. Длинный диван с набивным рисунком в синий цветочек, светлый ковер с подушками на полу, несколько кресел и низенький стол с кальяном — все говорило о том, что здесь собирались для совместного досуга. Дополняло ансамбль стоявшее посредине комнаты фиртенио.
Этот дорогой музыкальный инструмент создавался из ценной породы лазурного дерева, которое идеально резонировало с музыкальными кристаллами. Однако играть на нем было весьма сложно. Два ряда кристаллов, расположенных полукругом перед сидящим за фиртенио музыкантом, требовали ловкости
