дома. Особое внимание эфирного вуайериста привлекло мертвое тело с дырой в черепе, образовавшейся в результате столкновения головы и острого угла бордюра, которое потихоньку отдавало тепло окружающему миру. Странно и страшно смотреть на умершего себя. Вроде как я стал нематериальной сущностью, но плюньте в морду тому, кто будет уверять вас, что способен без содрогания глядеть в глаза смерти. Именно силуэт дамы с косой мелькнул в моих мутнеющих и стекленеющих глазах. Мелькнул и пропал, на краткий миг я уловил чужое разочарование и твердое убеждение, что это не последняя наша встреча.
А молодой, лет восемнадцати, гаденыш в крутом прикиде, выбравшись из-за руля, заламывая руки и размазывая по морде сопли, носился вокруг машины, причитая, что папа его убьет… Больше всего разочаровывало равнодушие окружающих. Наверное, стоило умереть, чтобы на собственной шкуре прочувствовать неприглядность жизни. В нашем народе почти убили душу. Почему я так говорю? А вы сами подумайте и оцените картинку. Выходной день, центральная улица, толпы праздношатающейся публики, но почти никто не кинулся на помощь Даше и Маше, о себе не говорю. Вокруг места трагедии образовалась некая буферная зона с незримой границей, за которую люди предпочитали не переступать. Кто-то снимал наезд на телефон, кто-то равнодушно шел мимо. Лишь одна сердобольная дама трясущимися пальцами судорожно тыкала в кнопки, пытаясь вызвать скорую и полицию. Через минуту дочки отошли от ступора и попытались растормошить бывшее пристанище моей души, но я чувствовал, что возврат невозможен. Зависнув над плачущими девочками, я размышлял о странных параллелях. Расплывающаяся лужа крови подо мной и растекающееся масляное пятно под «ауди»…
Несмотря на страстное желание остаться рядом с девочками, пусть даже в виде бесплотного духа, я не мог противиться неведомой силе, которая подхватила меня, закружила и утащила в темноту. Тьма не была бесконечной, по внутреннему хронометру прошло минут двадцать и ко мне вернулось ощущение тела. Какого-то, скажу вам, неправильного тела…
ЭЙСА ПЕРВАЯ,
которая повествует, кто такой Скайлс
Вопрос можно? Тишина в ответ. Ладно, по древней русской традиции приравниваю молчание к согласию. Вас когда-нибудь скрючивало в три погибели? Нет? Как вам повезло!
Не могу сказать подобного о себе. Знаете, нет ничего приятного, когда тебя выворачивает восьмеркой. Тройная степень загиба знаменовалась головой, засунутой куда-то в район задницы, а само новообретенное тело, обживаемое душой убиенного человека, было впихнуто в темно-серый яйцеобразный кокон. Краешек неуютного пристанища я смог чуток разглядеть левым глазом, правое же око, судя по объективным ощущениям, упиралось в левое бедро. Висеть вниз головой, на которую существенно давил зад, было несколько (это еще слабо сказано) некомфортно. Я попытался сменить положение, кокон качнулся, тело скользнуло по склизким внутренним стенкам тюрьмы, дав свободу зажатой черепушке. Хм-хм, пушистый северный зверек… то, что я разглядел двумя глазами, мне совсем не понравилось. Я действительно находился в каком-то яйцеобразном коконе. Интересно, никакой паники от осознания своего незавидного положения я не испытывал, возможно, сказывался непрошедший шок от свидания с капотом «ауди», или я успел примириться с фактом отлета в иные измерения, но мысли в голове оставались кристально чистыми и не поддавались хаосу и смятению. Какая-то мыслишка скабрезно скалилась и напевала строчку из песни Высоцкого про баобаб, намекая на свершившееся переселение души. Кормом для термитов мне не быть, и это радует, остальное переживем.
Так-с, вызывает антирес биологический процесс. Попробуем мыслить логически. Яйцо, о чем это говорит? Нет-нет, не надо вспоминать, что было первым — яйцо или курица. Лелею себя надеждой на реинкарнацию во что-нибудь, отличное от петуха или наседки. Любой здравомыслящий человек понимает и осознает незавидную перспективу сиротки с птицефабрики. Суп как завершающий штрих непродолжительной бессмысленной жизни, согласитесь, — перспектива не ахти. Чур меня, чур. Лучше уж вылупиться воробушком или ящеркой, на крайняк — черепашкой, говорят, последние до трехсот лет живут, если раньше их не сожрут. Закрыв глаза, я представил себя птицей, потом черепахой, крокодилом, закончил перебирать варианты на змеях. Ни один из них не понравился и не вызвал внутренней поддержки, а змеи так вообще отозвались неприкрытым отторжением. Офигеть… Если верить интуиции, предавшей меня не так давно, но слезно вымаливающей прощения, то в яйце — нечто среднее, производное из трех видов. Точно-точно — летающий крокодил, отбрасывающий хвост в случае опасности. А что? Помню один наш советский мультфильм, где птица высидела крокодильчика, который признал в ней маму и научился летать.
Идем дальше. Облизнувшись… Что?! Стоп машина!!! Не быть мне воробьем, ибо не могут пернатые облизываться и вычищать языком застывшую слизь из уголков глаз. Кстати, хоть убейте, не помню, у птиц, крокодилов и ящериц зрение бинокулярное? К чему вопрос? К тому, что новые зенки на сто процентов бинокулярные, за одним лишь исключением — угол обзора чуть-чуть больше человеческого. Вывод — воробья вычеркиваем. Круг претендентов сужается. Принимаем ставки, господа. Я не птичка, не свинья, угадайте, кто же я?!
Придя к некоторым логическим заключениям, ваш покорный слуга попробовал пошевелить конечностями. К удивлению, оных обнаружилось больше, чем ожидалось. Задние и передние лапы, хвост… У меня теперь есть хвост… На спине, позади лопаток, шевелились еще две то ли руки, то ли лапы. А
