И ни единого признака цивилизации. Хотелось надеяться, что хоть сопки скрывали от нас что-то полезное.
– Потопали туда, – сориентировал я друга, – видишь, где сопки повыше? Вдруг за ними какое-нибудь поселение?
– Вроде да. Блин, холодно-то как!
Очередной порыв ветра ударил сбоку, лицо и руки тут же заледенели.
– Вообще не холодно, – поправил я, – ветер просто…
– Ага, родная Зона райским местечком кажется. Как думаешь, Химик, есть здесь кто?
Мы, выбрав направление, спустились в ложбину между сопками. Здесь не доставал ветер и было теплее, но и более влажно – на дне выемки колыхался туман. Пригоршня вдруг споткнулся и упал, выставив руки.
– Твою ж в душу Зону мать! – выругался он.
В тумане ничего не было видно, и я решил, что друг зацепился за корень или камень, но до боли знакомый хрип заставил насторожиться. Пригоршня медленно встал и обернулся. Лицо его побелело, рот приоткрылся, шляпа съехала на одно ухо.
– Слышишь? – одними губами прошептал напарник.
Между нами, на земле, что-то невидимое ворочалось и кряхтело.
Прошло несколько секунд, прежде чем я вспомнил, где слышал эти звуки раньше: упырь. Никита умудрился наступить на спящего упыря!
Мы замерли, боясь пошевелиться. Оставался мизерный шанс, что мутант, не любящий дневного света, снова заснет. Пока он не атаковал, по крайней мере. Наверное, отдыхал в низине, переваривал пищу, а тут бесцеремонный сталкер ему на конечность наступил…
Вообще упырь – тварь быстрая и опасная. А главное, невидимая: эти мутанты – непревзойденные мастера маскировки, сливаются с окружающей средой так хорошо, что только в движении и заметны. К счастью, упыри не любят открытых пространств и солнца. Этот, наверное, охотился ночью (если здесь бывает ночь) и кого-то сожрал, после чего отяжелел и решил заночевать на месте.
Никита пришел к тем же выводам. А еще он решил действовать на опережение: быстрым движением перекинул дробовик в руку и пальнул от бедра по предполагаемому упырю.
Грохнуло, звук отразился от склонов холмов. Упырь взвился вверх, стремительный, как распрямившаяся пружина.
В момент атаки его стало видно: крупный, человекообразный, со слишком длинными руками, чересчур гибкими, и со щупальцами у рта. Щупальца шевелились, мутант загребал руками и вертел башкой из стороны в сторону. Никита не попал по нему. Красноватые глаза под тяжелыми надбровными дугами подслеповато щурились.
Пригоршня отшатнулся, снова прицелился в него от бедра, но мутант отпрыгнул в сторону, огибая нас по широкой дуге. Мы едва успевали следить за ним.
– Патроны береги! – крикнул я Пригоршне и выхватил нож.
Вот и пригодился «Пентагон».
Ходили слухи, что упыря можно убить с одного удара ножом, правда, для этого нужно было подобраться к твари почти вплотную и не попасть в лапы: пальцы мутанта заканчивались присосками не менее опасными, чем ротовые щупальца. Стоило упырю присосаться – и все, хана, останется от тебя через несколько минут пустая, высушенная оболочка.
– Дохлому патроны ни к чему! – возразил Никита.
Мутант, видимо, очумел от неожиданного пробуждения и растерялся, и только поэтому мы были еще живы. В словах Пригоршни был свой резон, мертвецу припасы не пригодятся, но тратить драгоценные патроны в первой же схватке – безумие. Неизвестно, что ждет нас здесь, уж точно не военные склады, и вряд ли мы сможем пополнить боезапас.
Упырь начал сливаться с серой травой – адаптируется, гад, мимикрирует.
Я перехватил нож поудобнее, чувствуя, как вспотела ладонь.
После схватки с натовцами прошло совсем немного времени, организм не успел восстановиться, отдохнуть, и стресс от встречи с мутантом оказался сильнее, чем обычно. Тем более что встретить здесь подобную пакость я не ожидал.
– Ну, я тебе, поганец! – выдохнул Пригоршня и снова жахнул из дробовика.
На этот раз он, кажется, попал – нечеткий силуэт отскочил в сторону, пропал из поля зрения – видимо, упал – и по ушам резанул вопль раненного упыря.
Вообще они редко кричат, в основном хрипят, как английские бульдоги.
Ставший частично видимым (серая маскировочная окраска пошла природными ржавыми пятнами), упырь поднялся и кинулся на Никиту.
Я, собрав в кулак всю волю, напал на мутанта со спины. Это только кажется легким, на самом деле, от упыря хочется драпать, теряя штаны, а не бить его.
В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я примерился и рубанул ножом наискосок по шее, сбоку, где у людей проходит сонная артерия. Расчет мой оказался верен: фонтаном брызнула кровь, упырь, вопя, завертелся на месте, стараясь зажать рану ладонью. Алая кровь на серой
