Глава 2 — Охота начинается
Деревня встретила нас горячим ароматом свежесваренной и испечённой еды и волною тепла сквозь приоткрытые створки дверей. Копыта лошадей неторопливо выбивали размеренный ритм по раскатанному песку дороги. Из-под полузадёрнутых занавесок выбивались дрожащие лучи свечей и всплески теней от полыхающего в очагах огня. В воздухе витали обрывки разговоров, отблески дружного смеха. Я ощутила искреннюю приязнь к этим людям, высоким в своей простоте, живущих за счёт своего, а не чужого труда. И умеющих радоваться самой жизни.
Наклонившись с коня, Ветар поймал за рукав пробегавшего мимо парнишку.
— Где бы тут можно было остановиться на ночлег двум путникам, парень? — вежливо спросил он. Мальчишка восхищённо окинул внимательным взглядом мужчину с мечом на поясе и нетерпеливо фыркающих коней, но всё же сумел придать себе важный вид и степенно пояснил, что если у серрана и серры достаточно денег, то они могут остановиться на постой в местной гостинице, что на противоположной стороне деревни. Ну а если они не побрезгают обществом семейства простого кузнеца, то его дом вполне сможет принять путников за в три раза меньшую цену.
Переглянувшись, мы синхронно согласились на последнее предложение. Говоря откровенно, денег у нас в наличии не было вообще, так как во время последнего покушения разбойники сдёрнули с коня принца седельную сумку, где лежало золото, ну а я, стремясь удрать как можно дальше от Стражей, даже и не думала, что мне может понадобиться такая вещь, как деньги. Ну зачем они Поющей, если в её распоряжении вся мощь её стихии и песня!
Парень, просияв, сбивчиво пояснил, как добраться до его дома, и убежал готовить семейство к приёму важных гостей. Мы, спешившись, неторопливо двинулись следом.
— Какие-либо предложения насчёт оплаты? — вполголоса поинтересовалась я. Ветар удручённо покачал головой.
— А у вас?
— Аналогично, — вздохнула я. — Может в деревне найдётся срочная работа?
— Ммм… — задумчиво протянул принц, успевая пристальным взглядом осматривать каждую тёмную подворотню и ни на миг не позволяя себе ослабить бдительность. — А что вы умеете делать, Альнаор?
— Петь умею, — растерянно проговорила я и смутилась. Что за ерунда лезет в голову! Ни одному из людей не дано услышать истинную музыку гармонии. А петь словами… это же чистой воды надругательство над искусством!
— Я думаю, нам следует оставить этот ваш талант на крайний случай, — осторожно сказал Ветар. — Ладно, может быть хозяева, столь любезно предложившие нам кров, назовут свою цену не деньгами.
Моё мнение, было весьма далёко от такого столь оптимистичного высказывания, но я благоразумно решила оставить его при себе. В конце концов, должно же хоть что-нибудь в этом походе пойти именно так, как надо.
Проплутав ещё полчаса и наконец узрев нужный дом, мы робко постучались в дверь. За ней послышались приглушённые голоса, тяжёлая поступь шагов, и крепко сколоченная деревянная створка, помедлив мгновенье, отворилась. В проёме возвышалась высокая фигура хозяина. Он внимательно оглядел нас и с беззвучным вздохом кивнул.
— Проходите, господа. Ранно, позаботься о лошадях!
Из-за его широкой спины опрометью выскочил уже знакомый нам мальчишка и, ловко приняв из наших рук поводья, увёл пофыркивающих коней в темноту. Мы с Ветаром нерешительно переступили через порог.
— Любезный хозяин, — спокойно промолвил принц, чуть шагнув вперёд и отвесив кузнецу почтительный поклон. — Волей случая я вынужден просить, чтобы вы назначили мне другую плату за постой, нежели деньгами, или оказали кредит.
Кузнец чуть нахмурился, а потом, мрачно рассмеявшись, махнул рукой.
— Одна ночь не сделает нашу семью богатой, серран. Да и деньги нам уже не помогут. Оставайтесь и будьте гостями.
Он, чуть прихрамывая, отошёл к очагу а мы с принцем недоумённо переглянулись.
— У него что-то случилось, — одними губами прошелестела я. Ветар молча кивнул и снова взглянул на усталую фигуру хозяина. Тени от огня плясали на его лице, и от этой игры света лишь ещё резче выделялись горькие складки около глаз и глубокие морщины на высоком лбу.
Вечером всё семейство село ужинать за длинный, отдраенный до блеска заботливыми руками, стол. Худая стройная женщина, жена хозяина, ловко расставила перед всеми тарелки с ещё дымящимся горячим супом. Она смеялась и шутила, в полную противоположность угрюмости мужа. Но приглядевшись внимательней, я смогла увидеть в её глазах ту же безнадёжную печаль. Трое детей тоже были необычно молчаливы, нагнув головы к тарелкам, и лишь иногда с затаённым любопытством и вниманием кидали на нас горящий взгляд и тут же снова опускали глаза.
Неестественная весёлость только усугубляла неловкость и напряжение, плотно висевшее над столом. Я чувствовала, как чужое горе давит на меня, его тяжесть путала мысли и туманила сознание. Дитя гармонии и красоты, я не могла вынести этого глухого отчаяния. Ветар кинул встревоженный взгляд на моё побледневшее лицо, и в его глазах я прочла безмолвный вопрос. Отрицательно покачала головой. Со мной всё в порядке.
Тишину, воцарившуюся в комнате, нарушил задыхающийся прерывистый кашель. Мать молниеносно взметнулась с места и взбежала по лестнице наверх, где находилась ещё одна комнатушка. Чёрные тени вновь легли на лицо хозяина.
— Моя дочь больна, — глухо, точно через силу вымолвил он. — Мы обращались к магу, но он отказался лечить её, так как у нас не было достаточно денег, чтобы заплатить ему…
Глаза Ветара превратились в ледяные иглы, спина задеревенела. Эта немая ярость заставила отшатнуться даже меня. Голос принца дрожал от едва сдерживаемого гнева.
— Проведите меня к ней.
Кузнец недоверчиво вскинул голову.
— Это опасно, серран. Болотная лихорадка очень заразна и…
Не слушая больше, Ветар вскочил из-за стола и стремительно взбежал вверх по лестнице. Мгновением спустя я оказалась на ногах и почти взлетела следом, единым слитным движением. Замерла, не шелохнувшись, около распахнутой настежь двери.
И тут же неосознанным жестом вскинулись в порыве защиты и отрицания пламенные крылья, на короткий миг озарив комнату золотистыми всполохами. Острая боль пронзила виски, в глазах поплыла тёмно-багровая пелена. Смерть, смерть воцарилась здесь, поселилась уже давно, глубоко запустив изогнутые когти в тело девочки. Страх, удушье и отчаяние тяжелым отравленным туманом заполняют всё вокруг; запах, непереносимый гул и скрежет болезни терзают разум. Люди не слышат этого, но яд делает свою гибельную работу.
Что я могу для них сделать?
Петь. Надо петь. Надо!
Робкие звуки, больше похожие на шелест, нерешительно вступают в мир. Лучиком солнца, бархатом лепестка, колокольчиком капли росы на утреннем лугу. Нехотя, недовольно шипя и огрызаясь, отступает болезненный чад, съёживается в попытке ускользнуть от чистой мелодии. Проясняется пелена в глазах, выравнивается участившееся дыхание. Крылья облегчённо опадают. Болезнь больше не страшна мне — песня огородила меня непроницаемым щитом. Но остальные…
Я не умею исцелять. Могу оградить своей силой, направить и контролировать чужую мощь. Но сама — нет. Пламя — стихия больше разрушающая, нежели созидающая. Да и мелодия моя ещё не умеет настолько глубоко искоренять диссонансы. Сюда бы Рантиира или кого-нибудь из Ищущих Знания…
Ветар?…
Принц стоит на коленях около умирающей девочки, голова наклонена, узкая ладонь лежит на влажном лбу больной. Глаза мужчины закрыты, губы шепчут что-то на непонятном языке. Предельная степень концентрации. Отголосками затихающей песни ловлю исходящую от него силу. Что?!
Недоумённо подхожу-подлетаю к нему вплотную, останавливаюсь за его спиной, почти не дыша. Вглядываюсь в девочку своим истинным зрением. Во мне невольно поднимается волна искреннего восхищения. Восхищения работой мастера.
Я могу видеть, как от ладони принца исходит ровное белое сияние света жизненной энергии. Как оно волнами проходит по хрупкому телу девочки, смывая с неё остатки болезни, безжалостно выжигая очаги заразы. Как проходят, исчезают с кожи отвратительные пятна, даже старый шрамик на узком плечике разглаживается, не оставляя никакого следа. Дыхание ребёнка выравнивается, пропадают пугающие хрипы и кашель. Девочка сонно шевелит губами и сворачивается в клубочек, натягивая на себя одеяло.
Ветар устало опускает руку. На его лице блестят капельки пота.
Легко касаюсь его плеча, помогаю подняться на ноги. Исцеление всегда отнимает много сил, а уж на таком уровне, почти вырвать жертву из неумолимых когтей смерти…
— Вы полны неожиданностей, любезный Ветар, — иронично говорю я. — А может мне следует сказать: любезный Знахарь?
Принц приглушённо смеётся.
— Скажите, Альнаор, есть ли на этом свете вещь, которую можно бы было скрыть от вас? Наверно не стоит и пытаться.
— Не стоит, — податливо соглашаюсь я. — Пойдёмте, я отведу вас в вашу комнату. Надеюсь, это недалеко.
Семейство кузнеца с благоговением расступилось, пропуская нас. Судя по взглядам, направленным в сторону Ветара, его уже успели причислить к пантеону богов. Хозяйка ласточкой метнулась вниз, услужливо распахивая перед нами дверь. Принц с моей помощью добрался до кровати и тяжело опустился на идеально выглаженное покрывало. Его глаза тут же закрылись. Всё верно — ничто так не возвращает утраченные силы, как здоровый сон. Я улыбнулась и, тихо пропев короткую мелодию восстановления, вышла, притворив за собой дверь. Спи…
Я поднялась рано утром. Довольно потянулась, встряхнув трепещущие невидимостью крылья, и усмехнувшись самой себе проказливой улыбкой, распахнула резные створки окна. Чистый утренний воздух, ещё хранящий в себе бодрящий аромат свежести, хлынул в комнату, опьяняя и заставляя сердце биться быстрее в предчувствии чего-то волшебного. Приняв решение, скользнула за окно, с изящным сальто приземлилась на землю. Тихо взвизгнула, когда ноги коснулись мокрой от росинок травы. Ветер игриво мазнул меня по щеке, в его беззвучном пересвистывании я увидела солнечную улыбку и почти ребяческий призыв:
'За мной, Поющая!'
Раскинув руки, ринулась за ним вдогонку, ощущая, как нетерпеливо разлетаются в разные стороны невидимые крылья за спиной. Жажда полёта
