— Ты можешь рассказать больше?
— А нужно ли? — отвечаю вопросом на вопрос, невольно спрашивая Гармонию о справедливости принятого решения. И вновь вижу неразрывные узы, всё сильнее наливающиеся огнём жизни.
— Нужно? — Ветар недоумённо поворачивается ко мне. Я уже готова.
Раскрываюсь полностью, растворяясь в мире Гармонии, прося его следовать за мной. И он впервые подчиняется без возражений.
Там где мы, не существует никаких щитов. Мелодии плетут вокруг нас узорные, неповторимые кружева, соединяя, создавая, восстанавливая. Я позволяю его сознанию стать со мной единым целым, чтобы он мог сам увидеть и прочесть там то, что не давало ему покоя. И надеяться, что это поможет ему выбрать верную дорогу на множестве перепутий.
На смену изумлению приходит понимание. Невысказанный вопрос: 'Почему ты осталась?' неожиданно получает такой простой и очевидный ответ. Ответ в засиявших неземным пламенем узах Венчания. Ответ в двух душах, поющим в такт одной, дивной, прекраснейшей мелодии. Ответ в вечной истине, которую хранили Тайо.
Выскальзываем из ласковых волн Гармонии. Смотрим друг на друга — в глазах сверкают блики звёзд. Затем Ветар бережно берёт мою руку в свои, касается губами кончиков пальцев и прижимает к своей груди. Так, что я ощущаю биение его сердца.
— Оно твоё. И всегда им было.
— Я знаю, — эхом отзываюсь. — Что мы будем делать?
— Жить, просто жить… пока Судьба не назначит нового поворота. У меня, в Сальхаре, а дальше… посмотрим. Твой мир…
Понимаю с полуслова. И только чуть сильнее сжимаю его ладонь.
— Мне не нужен мир без тебя. Если так, то мы пойдём вместе…
Горькая память иглой колет в груди. Невольно отворачиваюсь. Вместе — означает ли это Триумвират или только нас двоих? И только тут до сознания доходит запоздавший вывод, к которому я должна была прийти ещё в тот момент, когда Ветар спросил о Поющих. Рассказать ему правду мог только тот, кто сам уже услышал её от меня.
— Это был Ильназар, да?
Ему нет нужды слышать вопрос целиком.
— Да. Он сказал мне всё.
Боюсь вздохнуть. Но слова всё же слетают с губ, практически против моей воли. Кажется, жизнь замерла во мне и во всём мире, ожидая ответа.
— Осуждаешь?
— Тебя? — рука Ветара ласково пробежалась по спутавшимся волосам. — Нет. А их… не знаю. Кто я такой, чтобы выносить вердикты тем, кто на многие десятки лет мудрее меня? Тем более, если один из них является, пусть невольно, но всё же моим предком.
— А он… — выходит жалобно, как у маленького испуганного ребёнка. — Простит меня? Нет, не меня. Всех нас — навязавших ему эту роль?
— Не знаю… — принц едва слышно вздыхает. — Я бы не простил. Но эльфы — они вообще чересчур странные существа для нашего ограниченного людского понимания. Будущее покажет. А ты — сможешь отпустить его?
Чуть прикусываю губу. Теоретически… Но применение теории на практике совсем другое дело.
— Если он сам сумеет оставить меня — да.
Пауза.
— Ему известно всё. Я ничего не утаивала. Теперь выбор только за ним самим.
Ветар чуть прикрывает глаза.
— Тяжёлый выбор.
Киваю. Впрочем, у кого из нас он был лёгким? Мы все принесли свои жертвы — кто-то дороже, кто-то больнее — долги выплачены сполна. А нам теперь остаётся только лишь ждать — ждать нового витка дороги и, как верно сказал Ветар, просто жить. Жить, словно это последний день твоей жизни.
— Через два дня на престол Риванола взойдёт новый король, — нейтральным тоном произносит принц. Прищуриваюсь, заглядывая ему в глаза, пытаясь угадать скрытый подтекст.
— Ярг? Кстати, как я слышала, Теросу и Ильнарону удалось скрыться во время боя?
— Да, — лёгкая тень проскальзывает по лицу мужчины. — Но всё это после, как ты любишь говорить. Я пришёл сообщить, что в честь коронации и избавления от узурпатора, в стране объявляется Великий весенний карнавал.
— И?.. — уже догадываюсь о продолжении и на губах невольно зарождается улыбка.
— И я желал бы исполнить свою часть сделки, Альнаор-наёмница. Вы ещё помните, в чём она заключалась?
Едва сдерживаю хохот.
— Разумеется, светлый лорд! И не забудьте — ровно пятнадцать минут!
Почтительно-нахальный поклон.
— О, не беспокойтесь…
В дверь раздаётся неуверенно-робкое поскрёбывание и в щель просовывается голова одного из бесчисленных придворных, постоянно снующих по извилистым коридорам королевского дворца. С трудом заставляю себя удержаться от весьма ёмкого выражения о уже надоевших до зубовного скрежета вторжениях в мою личную жизнь.
— Принц Ветар аш Риванол, его величество просит вас немедленно подойти к нему.
Ветар с видимой неохотой коротко машет рукой.
— Передайте, сейчас буду… Ну видишь, Аль, нигде в этом мире нам не будет покоя. Увижу тебя на карнавале.
— Не смею задерживать, — улыбаюсь. Принц низко склонившись, целует мне руку, и быстрым шагом, словно опасаясь передумать, выходит из комнаты. Уже на пороге ловлю его мысленный импульс и обещание как следует надавать братцу по шее за наглость. Проследив взглядом за захлопнувшейся дверью, с совершенно дурацкой улыбкой на лице, забираюсь обратно на подоконник. Над лесом уже загорается тёплым золотисто-багряным огнём зарево рассвета.
Ночь закончилась.
Наступало время нового дня.
Король всходил на законный престол.
Вопреки вековой традиции, величественный трон впервые стоял не в роскошном дворце, а на той самой равнине в полутора стрелах от города, где чуть было не случилось непоправимое. Где история начала новый виток. Место, памятное всем величием и кровью, верой и болью, честью и стыдом. Место, где люди впервые за несколько сотен лет вновь увидели чудо. Где услышали Песню.
Место, достойное того, чтобы принять нового, и, надеюсь, достойного правителя.
На коронации я снова была Поющей. Фениксом.
Об этом просил меня, в одной из тайных бесед, сам Ярг аш Риванол. Я не стала отказывать, ибо не хуже его понимала, что такой жест только ещё ярче, ещё сильнее зажжёт сердца людей, тепло которых я продолжала ощущать всё время. Что это поднимет в них уверенность, что на сей раз всё исполняется по воле Гармонии и Творца, что жизнь их отныне вступит на новый путь под знаменем добра и света.
Хочется верить.
Когда я в ответ спросила у Ярга, сможет ли он провести страну по такому пути, он не колебался. Да — безоговорочно и непреложно. Да — это обещает Король.
И конечно, я предупредила его, что принеся присягу Гармонии, он уже не сможет отступить от неё. Или вся сила, что прежде вела его и сопутствовала ему, обернётся против него. Мало кто может выдержать подобный поединок. Терос не смог.
— Я сильнее Тероса, — безмолвно сказали мне глаза правителя. И лёгкой улыбкой: — Но я не подведу.
Наверное Феникс, если я всё же Феникс, не должен так слепо полагаться на одно лишь простое человеческое слово, даже если говорящий не отводит взгляда. Но, как обычно, это лишь ещё один пример того, как редко теория находит себе применение на практике. Я согласилась провести его коронацию. Согласилась — и теперь лишь Гармонии известно, что из этого выйдет.
Крылья подрагивают за спиной, людские волны застыли в нетерпеливо-жадном ожидании. Ярг с непривычно сверкающими глазами четко и размеренно произносит слова присяги. Клятва народу, клятва стране, клятва себе самому. Не Поющим.
Мы только наблюдатели, только судьи, и изредка — исполнители приговора. Нам не служат — а если служат то лишь избранные единицы. Народы нам не покорны. Но мало кто об этом знает.
Последнее слово 'Клянусь!', и Ярг поворачивается ко мне, преклоняет колена. Мне нет нужды повышать голос — стоит такая тишина, что слышен скрип плохо запертой двери в центре Ранота. Голос эхом Гармонии проносится по равнине, звенит в сердцах людей живой вибрирующей струной.
— Поющие-В-Единстве-Гармонии благословляют тебя, Ярг аш Риванол. Правь справедливо и мудро, и да расцветёт страна, вверяемая тебе, и твой народ, воззвавший к тебе.
Справа тенью возникает Ветар, вкладывая мне в руки тяжёлый, массивный обруч короны, щедро инкрустированной драгоценными камнями. Медленно, чтобы все видели, поднимаю её над собой и бережно надеваю на почтительно склонившуюся голову. Всё в той же пронзительной тишине подаю Яргу руку, поднимаю его с колен. И мир взрывается оглушительно-радостными криками.
— Да здравствует король!! Виват! Да здравствует король!
Чуть развожу руками, и Ярга окутывает золотая дымка пламени, искрящейся мантией оседая на его плечах. Подарок — уже от меня самой.
— Правь не только разумом, но и сердцем.
Он секунду всматривается мне в глаза, потом кивает, и в этом поклоне я ощущаю его подлинное почтение. «Даан-ра». А потом король выходит вперёд, протягивая руки к своему народу, и ликование, всеобщее, почти фанатичное ликование охватывает людей. Отдельные фразы, выкрики сливаются в одну мелодию любви и обожания; и, поддавшись какому-то наитию, я молнией взлетаю в ослепительно чистое небо, присоединяя свою песню к тем, что сейчас звенят внизу. Ноты горят сквозь Гармонию, ноты рвутся лоскутьями салютов:
— Будьте благословенны! — льётся Песня — Будьте благословенны!
