Клэр Сибер
24 часа
© Claire Seeber, 2016
© DepositPhotos.com / irstone, обложка, 2017
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2018
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2018
Слова благодарности
Мне хотелось бы поблагодарить Николу Смит, которая всегда вырывается вперед.
Также выражаю благодарность сотрудникам издательства «Букутюр», а особенно Риан Маккей за ее крайнюю внимательность.
Больше всего мне хотелось бы поблагодарить Кешини Наиду, причем не только за зоркий редакторский глаз, но и за дружеское отношение ко мне, энтузиазм и моральную поддержку.
Посвящается моим домочадцам, а особенно – на этот раз – моему большому мужчине. Тому, возле которого мне надлежит быть.
Иногда приходится совершить подлость, чтобы продолжать жить дальше…
Когда борьба начинается внутри самого человека, значит, он чего- то стоит.
Эта странная любовь
Мы видим то, что хотим видеть.
Это я услышала от своего мужа Сида. Он частенько говорил, что иногда мы видим что-то, а иногда просто предпочитаем не смотреть. Иногда мы просто закрываем глаза.
Это история о том, как я не смотрела.
И о том, что порой любовь не является всепобеждающей и для нее есть непреодолимые преграды.
Да и как можно увидеть любовь? Любовь отнюдь не представляет собой нечто хорошо различимое и отчетливое. Иногда, конечно, она податлива и понятна, но также может быть странной, непостижимой, аморфной. И очень даже часто любовь – это в действительности вовсе не она. Ее границы становятся расплывчатыми, и тогда вопрос заключается уже только в том, чтобы как-то выжить. Она сначала заключает нас в свои теплые объятия, а затем швыряет на пол.
Она для нас благословение или проклятие? Я бы сказала, что это спорный вопрос. Дискуссионный. Поэтому я не могу дать однозначный ответ, но я могу рассказать вам это…
Это – история об уродливой и грубой любви. О такой любви, которая ослепляет.
О любви, с которой вы можете и не выжить.
Сейчас: точка отсчета времени
Когда мы прибываем на территорию больницы, на горизонте за холмами уже брезжит свет. Однако, судя по всему, день будет пасмурным.
И надеяться в этот день не на что.
Мои глаза чешутся и слезятся: они воспалены от усталости и дыма. Я тру их, но от этого становится только хуже.
Женщина, сидящая рядом со мной в машине скорой помощи, что-то говорит, но, похоже, несет какую-то чушь. Я не понимаю слов, которые она произносит. Я бы ей что-то ответила, но не могу сейчас даже сглотнуть. В голове пульсирует, горло – как наждачная бумага, во рту – вкус пепла и вины.
Эта женщина все еще одета в домашний халат. Он из розового велюра, однако розовым его уже не назовешь. Она бледная, ошеломленная. Ее лицо – в слезах и саже. У меня, наверное, точно такой же вид.
Но мне наплевать на то, какой у меня сейчас вид.
Единственное, чего я хочу, – это знать, где находится Эмили.
Никто не смог мне этого сказать. Не было ничего, кроме хаоса: некому задать вопрос, не у кого получить разъяснения. Лишь всеобщее смятение и паника. Полицейские, наконец-то прибывшие на место происшествия, были слишком заняты тем, что пытались оттеснить всех на дорожку за пределами территории отеля. Мы с нарастающим отчаянием наблюдали, как языки пламени все растут и поднимаются так высоко, что их видно над ограждениями. Густой черный дым клубился среди крон деревьев, горящие щепки летали на ветру. Мы наблюдали за всем этим, пока полицейские не заставили нас спуститься вниз по дороге и зайти в помещение, похожее на сельский клуб. Там мы стали ждать, когда приедут машины скорой помощи.
Парамедики уверяют нас, что вскоре все прояснится, что из больницы скоро поступят сообщения о наших друзьях и родственниках и что нам нужно «лишь немножко подождать»: «Подождите еще чуть-чуть, проявите терпение».
