бессловесные. И хоть в цеху посторонних нету, а глаза закрой, кажется, шаг шагни, вот тебе б**дь, тут тебе сука, а членам вообще счёту нету, где только не разбросаны, на чём только не развешаны.
Вот и опять я… Так вот глядь – одноклассник! И главное, как раз тот, с которым после выпускного ни разу не виделись. Вспоминаю и сам себе до сих пор улыбаюсь. Это ж ни какой-то там неизвестно, кто. Друзьями никогда не были, да и в приятелях не числились, а все равно ОДНОКЛАССНИК! Будним днём! В костюме! При галстуке!!! И смех и удивление.
Многих встречаю, кого чаще, кого реже, но все люди, как люди. Курточка по пояс, шапка на уши, в руках по пакету. Ясно, где то, значит, и супруга рядом. Вышли, как положено, запасы пополнить. Как-никак кризис, не дай бог подорожание или какой переворот, где-нибудь в Парагвае. Поди, угадай, каким боком он и нас коснётся. Вот и страхуются, все правильно, все по-людски!
Или встретишь подпитого да помятого, знакомо дело, а значит то же понятно. А тут! И ведь он меня тоже узнал, да к тому же не отвернулся, не заторопился, и хоть при галстуке, но не поверите, даже обрадовался! На скамейку присели. Поначалу понятно: сколько лет, сколько зим? Как ты? А ка ты? А помнишь как?! Ну! Как же, как же! Одним словом вопросы не нужные, но обязательные. Как без них то? Не по-людски! Но мы-то оба не дураки, быстро вопросы позадавали, отвечать само собой не стали. И не обязательно. Кому интересно?
Сидим значит, чувствую, что той радости, да интереса, что я на себя напустил, до прихода автобуса ну ни как не хватит. Рассказываю, вот мол, затеял дома то да се, купил того да сего, сам уже ёрзаю, да на часы поглядываю, как хоккеист на скамейке штрафников. Сам-то я не спешу, да только чую, нормальные слова кончаются, уже и работу вспоминать начал. Как бы не оплошать. Это ж тебе не сменный мастер, чесноком пропахший, а хоть и одноклассник, да ведь в костюме самом что ни на есть настоящем! И штаны, и пиджак, слабозрячему видно, из одного материала!
Мне-то деваться некуда. Думаю, может его потороплю. Поэтому сам первым встал и спрашиваю:
– А ты сейчас куда?
Он мне:
– Да вот… – и пальцем тычет, – Ты там уже конечно был? Поглядел я туда, куда он пальцем тыкал: вывеска большая, да не по-нашему написано. И чего там? Что ему ответить? Скажи – был, допытываться станет, что там нового. А мне, видать, судья еще пять минут добавил. Ну нет автобуса. Стой, топчись, выкручивайся.
А выкручиваться, тут уж сами знаете, обязательно сморозишь.
– Да нет, – говорю, – пока не был, тоже вот решил опкуплюсь, обязательно зайду, разве ж можно мимо пройти! А самого аж в пот! Только б он вопросов лишних задавать не стал. Пронесло.
– Чего, – спрашивает, – тогда стоим? Идем, а то, глядишь, разберут, обидно будет, столько ждал, через весь город тащился. В общем, он сокрушается, переживает, а я, как и положено, киваю да поддакиваю. Ходьбы то, через дорогу перейти, на кивках до входа продержался.
Заходим… А вот тут верьте, не верьте – зал огромный! Ну, как наша кладовая, да только вместо железяк на полках КНИГИ! Вот тебе и на, думаю. Это ж такую квадратуру под библиотеку!!! Но и это полбеды. Книги, квадратура – ладно. Но там еще и ЛЮДИ! Да не просто мужики да бабы, а дамы с господами! Все брови нахмуривши, бродят, как толи димедролу накушамшись, толи как где-то гроб с покойником.
Врать не буду, в продуктовом, в лютый мороз, перед закрытием все равно народу больше. Ну да сколько столько, однако ж и тут есть. Одноклассник волнуется, по сторонам взглядом нервно шарит, весь такой сосредоточенный, прям как наш слесарь после двухсот грамм, штангенциркуль разглядывающий. И я шарю. Вон горстка людей вокруг стола собралась.
– Не их, – спрашиваю, – ищешь?
Он глянул:
– Да нет, в том конце столяр Жан, автор, видимо автографы раздаёт. Я не большой любитель этого Жана, мне… Но замолк на полуслове. Смотрю, повеселел и чуть ли не бегом туда, где дам и господ поболе. А за что он этого столяра недолюбливает, так и не сказал. Да и моё-то какое дело? Я за ним.
Ближе подошли, он прям с ходу, внутрь всей этой братии нырнул, две книги сразу схватил и назад. Видно народу это не очень-то понравилось, я не совсем их разговор-то и понял. Видно от волнения начали они на своем интелегентном, мне малопонятном:
– Как вы смеете? Что вы себе позволяете! Что за хамство! Откуда такая бестактность?
Одноклассник по их нему тоже видать не плохо:
– Простите великодушно…, буду крайне признателен…, приношу свои искренние извинения…
Словом, выходит, сияет, как редуктор после шлифовки. Одну книгу к себе прижимает другую мне суёт. А после чего мне как ключом на 46 по башке: НУ, ТЕПЕРЬ ПОШЛИ В КАССУ ЗАПЛАТИМ, а потом спокойно поговорим, обсудим.
Стою не понимаю, где я и в каком это я времени? Это что ж и не библиотека даже? В школе учебники бесплатно раздавали, если чего по программе надо – вон тебе библиотека, бери. Хошь читай, хошь пусть так полежит. Вот тебе срок на все про все. Тогда-то вернешь. А что б вот так? Вот они времена- то… Вот он капитализм…
Мы-то пионерами уж как старались, как старались. Все на сбор макулатуры! Макулатуру сдал, талон на что есть получил, новенькую книжку забрал, на
