неподалёку. Мужчина стал заботливо вытирать слёзы, катившиеся по лицу девушки, размазывая макияж в нечто совершенно ужасное.
– Но как он мог! – Девушка, лицо которой Генту что-то напоминало, уже рыдала вовсю. – Он же обещал!
– Милая, обещать не значит жениться. – Мужчина терпеливо подтёр очередную тёмную дорожку на лице. – Я же тебе сто раз говорил. Высокородный альв никогда не свяжет свою жизнь с певицей. Это просто невозможно. Барон Диайн – блестящий молодой человек с огромным наследством и отличными перспективами. Да у него целая толпа потенциальных невест из лучших домов империи.
– Лейра?.. – Гент задумчиво посмотрел на Раду.
– Лейра Горн, – одними губами ответила девушка, имевшая кроме имплантата, подключённого к армейской так-сети, ещё и великолепную память, – дом Синей стали, ветвь Белого облака.
– Как же, помню. – Гент решительно встал. – Вы позволите? – Он чуть приподнял лицо девушки за подбородок и одним движением ладони убрал все следы катастрофы. Кожа лица расцвела красками юности, а глаза словно стали светиться. Потом архимагистр скрыл все следы многочисленных издевательств над волосами, и они, мгновенно удлинившись почти на двадцать сантиметров, расплескались по плечам живым золотом. Щёки окрасились нежным румянцем, а шея немного, совсем чуть-чуть удлинилась, придавая всему телу лёгкость и хрупкость. Заодно архимагистр укрепил мышцы и голосовые связки и пустил вдоль позвоночника волну большого исцеления.
Певица, охнув от неожиданности, машинально выпрямилась, и её большие глаза золотого цвета стали просто огромными.
– Чего-то не хватает… – Гент задумчиво пошевелил пальцами в воздухе, и мерцающие перламутром нити начали стекаться к его ладони, сплетаясь в сначала прозрачную, а потом всё более и более плотную фигуру, а в воздухе явно запахло озоном.
Когда он протянул руку к девушке, в ладони лежала бабочка, сплетённая из тончайших алмазных нитей. Гент укрепил украшение на плече Лейры и, отойдя на шаг, оценил работу.
– Отлично. Теперь так, – он внимательно посмотрел в глаза певицы. – Что вы собирались петь? Что-то смазливо-слезливое? К харму! «Последний легион» знаете?
Девушка, всё ещё пребывавшая в шоке, кивнула, а Гент перевёл взгляд на мужчину.
– Вы, я так понимаю, её агент?
– Брат, мой лорд. – Мужчина, который никак не мог понять, с кем же его столкнула судьба, поклонился в почтении и почитании. Магов в империи было немало, но такую силу он не то что не встречал, а даже не слышал о её существовании.
– Договоритесь с музыкантами. Там, насколько я понимаю, оркестр Первого Гвардейского? Они прекрасно знают эту песню. И вот ещё что, – он снова посмотрел на девушку. – Вы же должны помнить своего деда генерала Горна?
– Конечно, мой лорд. – Лейра кивнула. – Он ушёл буквально лет пять назад. Его награды и Меч Имени висят у нас на стене в парадной зале.
– Так вот. Спойте так, как пели бы ему. И я уверен, офицеры Первого Гвардейского будут счастливы видеть вас у себя в гостях. И если вам так уж не терпится замуж, среди них много достойных юношей.
– Спасибо, мой лорд, – девушка присела в глубоком поклоне почитания и смирения.
– Ну, ну, – Гент успокаивающе взмахнул рукой. – Это самое малое, что я мог сделать для внучки своего друга.
– Но у дедушки совсем не было друзей, кроме одного… ой! – Лейра побледнела и чуть покачнулась от мысли, которая внезапно пришла ей в голову.
– Но мы же никому об этом не скажем? – с улыбкой произнёс Гент и вопросительно посмотрел на брата девушки.
– Можете быть уверены, мой лорд. – Мужчина неожиданно выпрямился, расправил плечи и коротко, по-армейски поклонился.
– Хорошо, – Гент улыбнулся в ответ и вернулся к стойке, где уже исходила ароматным парком чашка с лайским рехо, заваренным как он и любил: с веточкой вайсы и двумя ложками чёрного сахара.
– Спасибо, Айра, – архимагистр благодарно кивнул рыженькой, размешал сахар веточкой, сделал первый глоток и чуть прикрыл глаза от удовольствия.
– Скажите, мой лорд… – Рада, знавшая Гента уже почти восемь лет, могла себе позволить в их отношениях определённую близость.
– Почему я не спас генерала Горна? – Гент, не глядя ни на кого, продолжал прихлёбывать рехо. – Он устал, Рада. Просто устал жить. Я мог бы сделать его моложе, мог просто вернуть его тело к состоянию двадцатилетнего, но я не властен над душой. А душа Пайла Горна устала жить. Причём ещё сотню лет назад. Может, там, на небесных полях, пройдя купель богов, она вновь вернёт свою юность и воплотится в нового человека. Но такое мне не под силу. Для альвари, как и для всех старых рас, нормальная продолжительность жизни – четыреста лет. Используя технологии частичного омоложения можно жить до пятисот – шестисот. И тут бы пройти полное омоложение и жить ещё столько же, но даже те, кто имеет такую возможность, просто устают от жизни. Ещё как-то тянут те, кто заставляет себя жить благодаря стальной воле и чтобы выполнить все свои обязательства, но когда все долги оплачены, хочется только сдохнуть.
– А… вы? – негромко спросила Рада то, что хотела спросить уже очень давно.
– И я устал. Просто немыслимо, феерически и бесповоротно устал жить. Я, конечно, далёк от того, чтобы прервать свой путь собственноручно, но честно говоря, с каждым днём жить всё тяжелее. Шесть омоложений, и седьмое мне уже не нужно. Отскриплю, сколько осталось, и уйду на круги
