Всевозможные, в большинстве крайне нелепые слухи еще более укрепили мое решение и я стал уже регулярно ходить к дому не только днем, но и по ночам.
Таинственный дом помещался в лощине, одной своей стороной примыкая к группе скал, а другой выходя на небольшую поляну. На поляне, шагах в ста от дома, находился большой деревянный сарай с не потемневшими еще досками, очевидно недавно выстроенный.
Сарай был окружен высоким бревенчатым забором и выходил широкими, как у гаража, дверями к дому.
Как-то раза два, во время прогулок, я слышал доносившиеся до меня из сарая характерные звуки вертящегося пропеллера, иногда слышал стук от ударов молотка по чему-то твердому, лязг металла…
Подойти близко к ограде, за которой помещался сарай, мне мешала большая злая собака, жившая за изгородью и поднимавшая каждый раз, при приближении кого-либо, страшный лай.
Мне казалось, что ключ к разгадке должен находиться обязательно в сарае и я решил сдружиться с Цербером таинственного дома.
На это мне понадобилась целая неделя. Вначале пес, хотя и принимал от меня приношения в виде сосисок и колбасы, но каждый раз встречал ворчанием и лаем. Потом мало-помалу, привыкая ко мне, перестал ворчать и даже позволял ласкать себя в широкую щель, проделанную мною в заборе.
Все эти упражнения я производил за группой больших кипарисов, росших позади сарая и скрывавших меня от взоров обитателей таинственного дома. Как-то на рассвете, часа в четыре утра, я проснулся и, не будучи в состоянии больше заснуть, решил пойти к таинственному дому.
…
Едва только я поравнялся с домом, как дверь его внезапно отворилась и я увидел высокого человека в странной накидке, без шапки, с всклокоченными седыми волосами, направляющегося по дороге, ведущей в горы. Человек этот шел медленно, не оглядываясь по сторонам, весь погруженный в себя. Казалось, что если бы кругом обрушились горы, он бы не заметил этого.
Я последовал за незнакомцем и, нагнав его, подошел вплотную. Человек продолжал идти, не замечая меня.
Минуты через две, видя, что ни покашливания, ни другие приемы обратить на себя внимание не действуют, я, взяв руку под козырек, вежливо обратился к седому господину:
— Виноват… Вы, вероятно, хозяин этого дома?..
Лохматый человек вздрогнул, дико посмотрел на меня и потом, видно, отчасти сообразив, в чем дело, быстро заговорил:
— Да, да… Я хозяин… Только, извините, я занят, очень занят сейчас… — и, повернувшись, быстро, чуть не бегом, пошел обратно.
Следовать за ним я не посмел, но странности этого человека, гуляющего на рассвете по горам и ничего не замечающего вокруг себя, еще больше укрепили меня в решении разгадать тайну.
Я участил визиты к таинственному сараю и скоро настолько подружился с собакой, что она нисколько не препятствовала мне не только ласкать ее сквозь щель в заборе, но даже перелезать через забор и осматривать издали сарай.
Профессора я несколько раз встречал, гуляющего по горам на рассвете. Как и в первый раз, он никого и ничего не видел, весь погруженный в какую- то мысль.
Из нескольких слов, случайно сорвавшихся с его губ, я решительно ничего не понял. Он говорил про какую-то невесомость, корабль, переменные токи и чуть ли не после каждого слова повторял:
— Да, да… Это так… Совершенно так… Иначе не может быть…
Далее следовали какие-то недосказанные формулы…
В общем, ничего нового я не вынес.
Через несколько дней, совершая послеобеденную прогулку, по обыкновению около таинственного дома, я проходил мимо ограды, за которой помещался сарай, привлеченный туда характерным звуком быстро вращающегося пропеллера. Звук внезапно замолк, как бы оборвался. Вдруг калитка ограды с шумом распахнулась и из нее выбежал хозяин дома, еще больше лохматый, с диким видом и, размахивая руками, не замечая ничего, бросился по дороге.
Я не успел уклониться, профессор налетел на меня и, бросив на ходу — «Извините», — побежал дальше, продолжая нелепо размахивать руками, и исчез за поворотом.
Калитка осталась незатворенной, далее была видна полуоткрытая дверь сарая.
Соблазн был велик. Я не выдержал.
