— Я знаю ровно столько, сколько и вы. Парень мертв, вот и весь сказ.
— Убийца плывет вместе с нами на этой коробке?
— Выходит, так.
— Черт побери!
— Риз случайно не разговаривал с вами последнее время?
— Нет, он не заходил к нам. Только в коридоре встречались.
— Ты не знаешь, зачем он дней десять назад ходил в пассажирские помещения?
— Не имею понятия.
— Поспрашивай ребят, может, они чего знают о его прогулках в законвертованную часть судна, ну и вообще. [2]
— Хорошо.
— Ничего срочного, расскажешь завтра на вахте, что выяснил. Я пойду прилягу в штурманской рубке — еле стою на ногах. Если Напора будет шастать по судну, то разбудите меня — мне не охота слышать от него нарекания.
— Всё сделаем как надо, присмотрим.
* * *Коллингс растянулся на диванчике в штурманской рубке, но спать не собирался. Ему пришла в голову одна мысль, и он хотел спокойно ее обдумать. Он был еще под впечатлением разговора с Селимом. Пьяная болтовня или кончик тоненькой нити, которая может привести к клубку? Крысы — это чушь, на каждом судне, особенно списанном, они имеются. Но интересно, что искал там Риз? Селим сказал, что там кто-то ходил. Это стыкуется с гипотезой о контрабанде. Практически невозможно провести полную проверку пассажирских салонов, апартаментов и обслуживающих помещений этого колосса. Идеальное место для сокрытия. Однако, если кто-то перевозит контрабанду в пассажирских помещениях, то какого черта он туда заглядывает во время рейса? Боится, что крысы съедят его товар?
Меня, похоже, понесла фантазия, — Коллингс потер лоб. — Но всякие глупости, которые он насочинял в этой истории, начали иметь смысл. Что, если парень, спрятавший там наркотики и вдруг подумавший, что до них могут добраться крысы, побежал проверить, не растащили ли крысы героин по своим норам? Риз идет за ним, подсматривает… Нет, в таком случае Пол непременно рассказал бы ему об этом. Может, просто наткнулись друг на друга, Пол мог и не подумать ничего, а тот запаниковал.
Селим боится крыс на этом судне. Может, они, нанюхавшись порошка, ведут себя как-то странно. Со стюардом надо еще раз поговорить спокойно и на трезвую голову, а в свободную минутку прогулка по пассажирским салонам может оказаться весьма интересной. Коллингс посмотрел на часы — половина пятого. Он подумал, что если хочет реализовать свой план этой ночью, то уже пора приступить к действию.
Он встал, вытащил из ящичка фонарик, посветил на доску с ключами и выбрал необходимый. Вышел через двери, ведущие в коридор. Ковер заглушал его шаги. Вахта думала, что он спит. Парни и так не выдали бы его Напоре, но он не хотел никого посвящать в свои планы.
Трап, ведущий на уровень выше, слегка поскрипывал, но внизу в каютах этого услышать не могли. Ключ легко повернулся, Коллингс запер дверь изнутри. Луч фонарика осветил пульт радиостанции. Несколько минут он изучал компоновку оборудования. Консоль, всяческие переключатели, верньеры и кнопки были покрыты толстым слоем пыли. Он вынул из кармана платок и протер экран настройки. Список основных береговых радиостанций и их рабочих частот лежал, как он и надеялся, под стеклом на столе радиста. Щит питания был опечатан солидной пломбой.
Рассмотрев все это, Коллингс сорвал её одним рывком. Через мгновенье экран настройки и консоль засверкали разноцветными огоньками. Вызвал знакомую береговую радиостанцию в окрестностях Нью-Йорка, установил приемную частоту и стал ждать ответа. В это время суток трафик [15] был минимальный, и уже через минуту получил ответ. Попросил соединить с телефоном в Нью-Йорке. Напряженно ждал. Наконец услышал отчетливый голос Френсиса Диксона:
— Это ты, Питер?
— Как ты догадался?
— Мне сказали, что вызов по радиотелефону с Атлантики. Кто ж еще будет звонить в такое время?
— Не будем долго болтать как девчонки. Отряхнись со сна. У тебя есть под рукой ручка и листок бумаги?
— Есть. Я уже полностью бодрый. О чем речь?
— Хорошо. Начинаю. Лучше всего, если не будешь встревать. Вопросы потом.
— Окей. Вываливай уже.
— Я на списанном лайнере «Звезда морей». Польский буксир «Триглав» тащит нас в Кадис, на судоразделку, где «Звезду» порежут на гвозди. Вчера вечером в одиннадцать тридцать был убит мой приятель, Пол Риз, выстрелом из кольта с нескольких метров. На борту того же судна двадцать четвертого умер бывший стаф-кэптен [3] «Звезды морей» Герхард фон Модров. Польский врач с буксировщика, консультировавший его по радио, был ошеломлен внезапной смертью Модрова и распорядился сохранить тело для вскрытия. Следует предположить, что в течение двух суток произошло два убийства. Семь человек, все с офицерской кают-компании, не имеют алиби. Ты тоже знал Пола, что тебе объяснять. Я решил найти убийцу. Пока мы в рейсе, у меня есть шансы. Проблема в том, что я практически ничего не знаю ни об этой семерке, ни о Модрове. Думаю, что это заинтересует тебя и твою газету. Во-первых, похлопочите как следует, чтобы возобновили регистрацию этой радиостанции. Во-вторых, надавите на руководителя экспедиции капитана «Триглава», чтобы он официально разрешил мне пользоваться радиостанцией. В-третьих, мне нужны досье на всех семерых подозреваемых. Список их найдешь у судовладельца. Не забудь о поляке и дивчине. Каждый день ценен. Если погода не изменится, нам еще предстоит три недели рейса.
— Питер, это невероятная история. Конечно, я помню Пола Риза. Постараюсь выполнить все твои три пункта. Если появятся какие-нибудь трудности, я тебя уведомлю официальной депешей через радиостанцию.
Ручка двери несколько раз дернулась. Коллингс этого не видел, пока не услышал громкий стук в дверь.
— Я рассчитываю на тебя, Фрэнк. Меня накрыли, должен прервать связь.
— Держись, старина.
Коллингс встал, выключил радиостанцию и открыл дверь.
— Кто тут? Что здесь происходит? — были первые слова Напоры.
— Сейчас включу свет. Если вы не узнаете меня в темноте, то докладываю: Питер Коллингс.
Загорелся
