– Вы вызывали меня, милорд?
Жизлан пересекла большой тронный зал, где Хусейн проводил аудиенцию перед торжественным приемом.
Он обернулся, и у нее перехватило дыхание. Даже сейчас, после стольких месяцев близости, он не переставал волновать ее. Тепло разлилось по ее телу, но она взяла себя в руки. Сейчас было не время. Прием должен был начаться через пятнадцать минут.
Его глаза сверкнули серебром, и она поняла, что он прочитал ее мысли. Но теперь это уже не смущало ее.
– Я не вызывал вас, миледи. Я просто спросил у Азима, где вы.
Он окинул ее взглядом и улыбнулся. На его щеке появилась очаровательная ямочка.
– Позвольте сказать вам, что вы сегодня восхитительны.
Он взял ее за руку, поцеловал ладонь и провел языком по запястью.
– Хусейн! – в шоке выдохнула она, глядя на закрытые двери.
Ее соски напряглись под тонким шелком вечернего платья, а по спине побежали мурашки.
– Никто не войдет без разрешения.
Он притянул ее к себе.
– Потому что ты предупредил их?
– Потому что никто не посмеет беспокоить шейха без приглашения.
Он обвил ее рукой за талию, как всегда заставляя ее почувствовать себя хрупкой и женственной в его объятиях.
Жизлан уперлась руками ему в грудь.
– Моя помада, – прошептала она, когда его голова стала склоняться к ней.
Со вздохом разочарования Хусейн стал покрывать поцелуями ее шею.
– Я хочу оказаться сейчас с тобой в постели, – прошептал он.
– Я тоже этого хочу.
Он поднял голову, и в его глазах промелькнул огонек. Жизлан хорошо знала этот взгляд.
– Нет, мы не можем! Среди гостей будут послы Захрата и Халарка, это очень важно для нас.
Хусейн вздохнул и отступил на шаг:
– Спасибо, что напомнила мне о моем долге.
Жизлан покачала головой. Она уже успела хорошо изучить его и знала, что он очень серьезно относится к своим обязанностям, хотя его иногда и раздражает строгий дворцовый протокол.
– У меня есть кое-что для тебя.
Он протянул ей маленькую деревянную шкатулочку, украшенную искусной резьбой.
– Какая прелесть!
Жизлан принялась рассматривать восьмиугольную коробочку, поражаясь мастерству, с которым она была сделана.
– Спасибо, Хусейн. Я буду очень беречь ее. Я никогда не видела такой изысканной работы.
– Моя провинция когда-то славилась своими мастерами. Но десятилетия бездарного правления почти погубили ее экономику. Только в последние несколько лет мы стали возрождать наши знаменитые ремесла.
Благодаря ему. Хусейну не нужно было говорить ей это, она и так все знала. И она восхищалась им.
– И это еще не все. Открой шкатулку.
Она подняла крышку, и у нее перехватило дыхание.
– Это бесподобно!
На красном шелке покоился один из красивейших стеклянных флаконов, которые ей доводилось видеть.
– Это тоже сделано в Джумехе?
– Еще одно из наших знаменитейших ремесел. Им владеют сейчас всего несколько старых мастеров, но мы уже начали подготовку молодых кадров.
– Если они в состоянии создавать такие шедевры, они будут пользоваться огромным успехом.
Она осторожно взяла в руки флакон и поднесла его к свету. Это была крошечная бутылочка, переливавшаяся разными цветами, от персикового до янтарного, с ярко-красными прожилками. Венчала флакончик изящная золотая крышечка.
– Твоя сестра разработала этот дизайн.
– Мина?
Глаза Жизлан расширились. Она понятия не имела, что Хусейн поддерживает с ней связь.
– Она проделала прекрасную работу, ты не находишь?
– Это просто невероятно.
– И поскольку твои первые духи будут называться «Жизлан»…
– Это ты так хочешь.
Жизлан все еще не была уверена, стоит ли называть духи своим именем.
Хусейн покачал головой:
– Твоя команда полностью поддержала это решение.
Жизлан нахмурилась, удивляясь, как он об этом узнал.
– Ты станешь лицом этой линейки, и это принесет духам еще большую популярность.
– Льстец.
Он нежно провел пальцем по ее щеке:
– Я никогда не льщу. Я говорю правду.
Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом, и Жизлан ощутила прилив нежности. Это было новое чувство, которое она не совсем понимала, но которое становилось сильнее с каждым днем.
Хусейн откашлялся:
– Я сказал Мине, как будут называться духи, и попросил ее создать для них необычный флакон, что-нибудь особенное. – Он улыбнулся. – У твоей сестры настоящий талант.
– Это не похоже ни на один флакон из всех, которые я видела. И он прекрасен.
– Значит, тебе понравилось?
К ее удивлению, в его голосе прозвучала неуверенность.
– Как это может не понравиться? Любая женщина захочет иметь такую прелесть.
Внезапно ее руки задрожали, и он забрал у нее флакончик, положил его в коробку и поставил все это на стоявший рядом столик.
– Жизлан? Что такое? Я думал, что тебе это понравилось.
Она с трудом сдерживала слезы.
– Я в восторге. Я не ожидала этого. Что ты потратишь столько времени…
– Потому что я варвар?
Она покачала головой. Она уже знала, что это не так. Разговаривая с ним о политике, занимаясь любовью или просто проводя время вместе, она обнаружила, что он был очень сложным и цельным человеком, способным на удивительную нежность. И он всегда поддерживал ее во всех начинаниях, чего никогда не делал ее отец.
– Просто никто никогда не делал мне таких изумительных подарков. Это так трогательно…
– Я знаю. Я чувствовал то же самое, когда ты подарила мне те книги.
Жизлан широко раскрыла глаза:
– Но это не одно и то же. То было легко…
Он привлек ее к себе:
– Это был первый подарок в моей жизни. И это потрясло меня. Я захотел подарить тебе что-то, что значило бы для тебя так же много. А теперь, когда я обнаружил, как приятно дарить, я думаю, что это станет для меня привычкой. Если бы только ты могла видеть, как ты сейчас прекрасна!
Ее глаза затуманились, и ее охватило чувство невыразимого счастья и умиротворения. А эти серебристые глаза заставили ее…
– Хусейн! Моя помада! И нас ждут гости…
– К черту твою помаду! И гостей тоже!
И он прижался губами к ее губам.
Глава 13
Легкой походкой Жизлан направлялась к конюшням. Они с Хусейном собирались покататься верхом.
Счастье переполняло ее. И невероятное чувство умиротворения. И все это из-за Хусейна. Иногда ее пугало, что их отношения так изменились и что он стал играть такую важную роль в ее жизни. Но она сама хотела этого.
Когда она подошла к конюшням, ей навстречу шагнул Селим и почтительно поздоровался с ней.
Но когда она увидела, что происходит во дворе, ее сердце замерло от страха.
Хусейн стоял посреди мощенного камнем двора, держа в руках уздечку, а рядом с ним вздымался на дыбы и отчаянно брыкался огромный черный жеребец. Хусейн был совершенно спокоен, хотя смертоносные копыта огромного жеребца взвивались в воздух, угрожая раздавить его. С бесконечным терпением он что-то говорил, пытаясь успокоить возбужденную лошадь, и наконец накинул на нее уздечку и легким движением вскочил ей на спину.
– Это просто чудо, – выдохнула Жизлан. – Не понимаю, как он это делает.
Селим рассмеялся:
– Вы правы, у него
